Воцарилась напряженная тишина. Мы представились, и нам разрешили пройти.
– Вряд ли они считают нас очень опасными, – понизив голос, сказал Алекс.
– Вас уже проверили заранее, – ответила Винди.
Мы поднялись по двенадцати мраморным ступеням к портику. Открылась дверь, и мы прошли в вестибюль. Раздевшись, мы свернули в главный коридор. Оказалось, вечеринка уже выплеснулась туда. Некоторые гости увидели нас с Винди и подошли поздороваться. Винди представила меня тем, кого я не знала, и после обмена любезностями мы двинулись дальше.
– Честно говоря, я удивлен, что он решил появиться именно здесь, – заметил Алекс. – Разве деятельность научного учреждения не подрывает его религиозные воззрения?
– Думаю, это просто роль, которую он играет перед соотечественниками, – сказала Винди. – Будь он настолько глуп, он не смог бы удержаться у власти.
Несколько человек – видимо, из отдела Винди – снимали все происходящее.
– Но ведь его подданные увидят это, – сказала я.
– В Коррим-Масе все будет выглядеть иначе. Правоверные услышат, что он стойко держался в окружении неверных, – рассмеялась она. – Не относись ко всему так серьезно, Чейз.
Стены украшали голубые с золотом флаги.
– Цвета его государства? – спросил Алекс.
– Да.
Миновав двустворчатые двери, мы вошли в зал для приемов. Там стояли человек тридцать, все с бокалами в руках. Я узнала двоих сенаторов, советника по науке, нескольких академиков – и, конечно, доктора Луиса Понцио.
Отделившись от остальных, он подошел к нам, всем своим видом изображая радость в связи с нашим появлением.
– Алекс, – сказал он, протягивая руку, – очень приятно, что вы пришли. Винди уже рассказала вам о нашем госте?
– С нетерпением жду встречи с ним, – ответил Алекс.
Понцио явно не помнил, кто я такая, хотя и пытался это скрыть. Винди напомнила ему об этом с предельной деликатностью.
– Его превосходительство выразил особое желание встретиться с вами обоими, – сказал он.
Не знаю, что думал Алекс, но я бы предпочла, чтобы его превосходительство не знал, кто я такая и где меня можно найти.
– Почему? – поинтересовался Алекс.
– Он высоко ценит вашу работу. Несколько лет назад вы потрясли основы истории, снабдив его оружием.
Алекс нахмурился:
– Прошу прощения, доктор Понцио, но я не понял вас. Каким оружием?
– Возможностью продемонстрировать его соотечественникам, что приобретенное знание – вещь весьма скользкая и никогда нельзя быть уверенным, каковы факты на самом деле. Тем самым подтверждается его тезис, что лучше всего полагаться на священные писания и на него лично. – Увидев выражение лица Алекса, Понцио рассмеялся и хлопнул его по плечу. – Все в порядке, Алекс. Если бы не вы, нашелся бы кто-нибудь другой. Рано или поздно правда все равно бы всплыла. Ничто нельзя скрывать вечно.
Брюнетка в зеленом и белом слегка приподняла руку, привлекая внимание Понцио, и кивнула.
– Он здесь, – сказал директор.
Шум в зале тут же утих, и люди переместились к стенам, глядя в сторону входа.
Мы услышали, как открылась и закрылась дверь, затем коридор заполнился голосами и смехом.
Маджа ворвался в зал, словно приливная волна. Его сопровождали три-четыре помощника и несколько охранников. Остальные гости попятились, собрались в кучки и наконец неуверенно двинулись вперед. Насколько я могла понять, на месте остался лишь доктор Понцио. Вежливо улыбнувшись, он поклонился диктатору.
– Ваше превосходительство, – сказал он, – для меня большая честь встретиться с вами. Мы рады, что сегодня вы здесь.
Естественно, я видела фотографии маджи, но фотография не всегда может подготовить к встрече с реальностью. Я ожидала увидеть кого-то похожего на Дракулу, но все оказалось иначе.
Он был ниже, чем я думала, даже ниже среднего роста, черноволосый, чисто выбритый человек, чуть более тучный, чем на фото, в белом кителе и темно-серых брюках. Китель был увешан медалями и орденскими планками, через правое плечо протянулась красная лента.
Поклонившись в ответ директору, он что-то неразборчиво сказал и протянул руку. Понцио с величайшим уважением пожал ее и тут же отпустил.
Знаменитости можно простить все. У этого человека руки были по локоть в крови, а его встречали так, будто он только что сделал крупное пожертвование на нужды медицины.
Пропагандисты маджи всегда утверждали, что его жертвы – убийцы и мятежники, жаждущие дестабилизировать обстановку в Коррим-Масе или
