— Хорошего будет мало, — произнес другой. — Лучше бы нам уйти до того.
— Нам уже давно следовало уйти, — добавил четвертый.
Аксиманд, наконец, отвернулся от буколической панорамы Тижуна и кивнул своим боевым братьям.
— Морниваль, — сказал он. — Магистр Войны призывает нас.
Морниваль. Восстановленный. Впрочем, он никогда и не пропадал, лишь временно раскололся.
Аксиманд шел рядом с Эзекилем Абаддоном. В своем шипастом боевом доспехе Первый капитан Сынов Гора на голову превосходил Аксиманда ростом. В его движения читалась агрессивная дикость, грубо обтесанные черты лица плотно облегали выступающие кости. На его черепе не было волос, за исключением лоснящегося черного пучка, который торчал на темени, словно племенной фетиш.
Они с Абаддоном были ветеранами, входили в Морниваль еще до того, как Галактика сошла с резьбы и рывком повернулась в другую сторону. Они проливали кровь на сотне миров во имя Императора и на многих сотнях других — во имя Магистра Войны.
И когда-то они смеялись, сражаясь.
Рядом со своими рекомендателями шагали двое новых членов Морниваля. Отраженный свет луны Двелла рисовал на их шлемах полумесяцы. Один из них известным воином, другой же — сержантом, который заработал себе репутацию во время катастрофы при падении Двелла.
Вдоводел Кибре командовал терминаторами-юстаэринцами. Один из людей Абаддона и истинный сын. Кибре был опытен и проверен в бою, но Граэль Ноктуа из Заколдованных был новичком в Легионе. Воин обладал разумом, похожим на стальной капкан, и Абаддон сравнивал его ум с неторопливым клинком.
С появлением Кибре на одну чашу Морниваля лег тяжкий груз гневливости. Аксиманд надеялся, что это уравновесится присутствием флегматичного Ноктуа. Благосклонность, которую Аксиманд проявлял к сержанту, вызывала у некоторых ворчание, однако Двелл заставил их всех умолкнуть.
Вместе с двумя новыми братьями Аксиманд и Абаддон шли к центральному залу Мавзолитики, откликаясь на зов Магистра Войны.
— Думаете, будет приказ о мобилизации? — спросил Ноктуа.
Как и всем им, ему не терпелось получить свободу. Война здесь давно закончилась, и, если не считать нескольких вылазок за пределы системы, основная масса Легиона оставалась на месте, пока примарх уединился с мертвыми.
— Возможно, — отозвался Аксиманд, которому не хотелось строить домыслов относительно мотивов Магистра Войны оставаться на Двелле. — Довольно скоро узнаем.
— Мы должны двигаться, — произнес Кибре. — война набирает обороты, а мы простаиваем в бездействии.
Абаддон остановился и упер руку в центр нагрудника Вдоводела.
— Думаешь, будто знаешь о ходе войны больше, чем твой примарх?
Кибре покачал головой.
— Конечно, нет. Я просто…
— Первый урок Морниваля, — сказал Аксиманд. — Никогда не решай за Луперкаля.
— Я за него и не решал, — огрызнулся Кибре.
— Хорошо, — произнес Аксиманд. — Значит, сегодня ты усвоил нечто важное. Может быть, Магистр Войны нашел то, что ему было нужно, а может и нет. Может быть, мы получим приказ о мобилизации, а может и нет.
Кибре кивнул. Аксиманд видел, как тот силится обуздать свой неуравновешенный нрав.
— Как скажешь, Маленький Гор. Расплавленное ядро Хтонии, что горит в каждом из нас, бурлит во мне сильнее, чем во всех остальных.
Аксиманд усмехнулся, хотя это прозвучало непривычно для него. Мышцы двигались под кожей слегка иначе.
— Ты так говоришь, как будто это что-то плохое, — заметил он. — Просто не забывай, что пламя полезно, когда его контролируют.
— В большинстве случаев, — добавил Абаддон, и они двинулись дальше.
Они пересекали высокие сводчатые вестибюли с рухнувшими колоннами и залы с изрешеченными из болтеров фресками, где раньше было поле боя. Воздух гудел от вибрации зарытых генераторов и имел привкус, как в бальзамировочной мастерской. Между фресок, изображавших кобальтово-синих воинов Легиона, которых приветствовали гирляндами, на вмурованных пластинах были выложены сусальным золотом десятки тысяч имен.
Захороненные мертвецы Мавзолитики.
— Похоже на Проспект Славы и Скорби на «Духе», — сказал Аксиманд, указывая на мелкие надписи.
— Его так не называли с Исствана, — фыркнул Абаддон, даже не взглянув на имена.
— Пусть некрологистов больше нет, — вздохнул Аксиманд, — однако он такой же, каким был всегда: место памяти о мертвых.
Они поднялись по широким мраморным ступеням, с хрустом ступая по раздробленным остаткам опрокинутых статуй, и вышли в поперечный вестибюль. Аксиманд проходил его вдоль и поперек с боем: вскинув щит, высоко подняв клинок Скорбящего и расправив плечи. По локоть вымокнув в крови.
— Опять замечтался? — спросил Абаддон, заметив крошечную заминку.
