— Снова любуешься своими шедеврами, триарх? — спросил Барбан Фальк, поднимаясь на защищенный наблюдательный пост. Чуть выше поста располагались первые передовые укрепления, которые Имперские Кулаки возвели на этой планете; теперь они были разрушены.
— Любуюсь, да не своими, — Форрикс кивнул головой в сторону вражеских фортификаций.
Хотя цитадель скрывалась за облаками дыма, марево над ее стенами, которые артобстрел испещрил шрамами и выбоинами, указывало, что древние автоматические механизмы самовосстановления уже приступили к ремонту. В мираже пустотных щитов огромные клубы пыли и слабые солнечные лучи причудливо искажались, и преломленный свет рассыпался осколками радуги.
— А ты всегда любил дразнить судьбу, ведь правда, Форрикс? — заметил Фальк; из-за их массивных доспехов на маленьком посту теперь было не повернуться.
Форрикс и без уточнений понял, что тот имел в виду.
После катастрофы в системе Фолл о сынах Дорна можно было говорить только с ненавистью, и Железный Владыка нещадно карал за проявление любых других чувств. Если бы на месте Фалька был кто-то другой, Форрикс бы в такой ситуации промолчал, но он доверял Барбану — насколько один Железный Воин может доверять другому.
— Ты и сам думаешь так же, я знаю.
— Да, но мне хватает ума держать язык за зубами.
— Что ж, ты всегда разбирался в политике лучше меня, — признал Форрикс.
— Зато ты — один из Трезубца, и примарх к тебе прислушивается.
— Очень немногие могут сейчас этим похвастаться, — ответил на это Форрикс с неожиданной для себя прямотой.
Фальк пожал плечами, что в тяжелом терминаторском доспехе было совсем не просто. Пластины исполинской брони были окантованы черно- золотыми шевронами, и гладкая поверхность цилиндрических наплечников резко контрастировала с броней Форрикса, изношенной в боях. Это снаряжение изначально создавалось для кузнеца войны Дантиоха из 51-й Экспедиции, но после того как тот потерпел три поражения подряд на Голгисе, Стратополах и Крак Фиорине, оно перешло к Фальку как более достойному кандидату. О Дантиохе, как и о Фолле, Железные Воины теперь не говорили; о делах его предпочли забыть, а имя стало синонимом для провала поистине колоссальных масштабов.
— Я не рискну утверждать, что понимаю ход мыслей нашего господина, но я действительно вижу, когда в нем поднимается волна гнева. — Фальк пошевелил похожими на зубила пальцами силовой перчатки, словно взвешивал каждое слово, которое собирался сказать. — А волны эти поднимаются все чаще и при этом становятся все сильнее.
— Что с западными апрошами? — спросил Форрикс, не желая комментировать последнее замечание товарища.
Фальк ответил на это коротким смешком:
— Ты же не думаешь, что я пытаюсь тебя подловить? — Огромный воин провел рукой по черным как смоль волосам и еще больше прищурил тяжелые веки. — Неужели ты подозреваешь, что я хочу спровоцировать тебя на неосторожные слова, которые потом передам примарху? Будь у меня нежная душа, она бы сейчас кровью обливалась от обиды.
Форрикс расщедрился на слабую улыбку:
— Нет, такого я не подозреваю.
— А стоило бы, — сказал Фальк. — Ради места в Трезубце я бы предал тебя не задумываясь — особенно теперь, когда Голг превратился в труп, а Беросс на полпути к тому же и вряд ли пойдет на повышение.
— Закончи западные апроши к завтрашнему вечеру, и твое желание может сбыться.
Фальк кивнул, достал свиток вощеного пергамента из кармана на широком поясе из вываренной кожи и протянул его Форриксу. Тот развернул пергамент и окинул чертежи товарища критическим взглядом.
— Все идет по плану, — Фальк не скрывал хвастливой гордости. — Сегодня к закату бреширующие батареи уже будут на месте. Судя по данным подповерхностных ауспексов, для бреши в стене такой плотности, какая отмечена в полукруглом бастионе, потребуется шестнадцать часов артподготовки.
Форрикс рассматривал переплетение чертежных линий, оценивал углы апрошей и области перекрытия огневых мешков, расположение «мертвых зон» и анфиладных редутов. Жестокая функциональность в замыслах его товарища-кузнеца войны вызывала восхищение.
— Вижу, брешь-батареям ты предпочитаешь штурмовые бастионы, — отметил Форрикс.
Фальку всегда больше нравилась грубая прямота фронтального натиска, а не математически точная последовательность постепенной атаки. Для Форрикса уничтожение крепости было вопросом скрупулезных расчетов, но его коллеге осада представлялась этаким кулачным боем, где противники лупят друг по другу, пока один из них не упадет.
Метод, далекий от утонченности, но все же эффективный. За пределами легиона многие думали, что Железные Воины не знают иного способа сражаться, но Железный Владыка был способен действовать и более изощренно. В своих кампаниях он в основном полагался на математику и точное применение силы, но иногда — когда нужно было создать драматический эффект — не брезговал и грубым натиском.
