— Добровольно, — кивнул Рагнар. — Велеса послушали, и волхвы им слово божье донесли.
— Понятно. — В глазах старградского князя мелькнула тень сомнения.
В горле Рагнара пересохло. Налив себе ягодный отвар, он залпом опрокинул чашу. От молодого мечника не укрылся горящий в глазах собравшихся вокруг воинов огонь. В этих взглядах, как на развернутой бересте читались жажда славы, добычи, мечты о первенстве и громком имени. Казалось, кинь сейчас клич, и дружинники враз оседлают коней и пойдут в поход за тридевять земель.
— За чужим погонишься — свое потеряешь, — проскрипел знакомый голос седобородого. Куда ж без него, свою честь давно на серебро сменял и другим того же желает.
— Молчи, Рикард! — громыхнул Трувор. — Если погибнем, тебе же лучше будет.
— Я тебя не держу! О князе и городе забочусь! — Старик буквально взвился на месте, его лицо исказила злобная гримаса, по щекам пошли багровые пятна.
— Угомонись, драчливый петух! — под дружный хохот заявил князь. — Люди, несите вина! Того самого, из Аквитании.
Слуги засуетились, в гридницу вкатили бочонок и наполнили из него братину.
— За славу и удачу! — громко проговорил князь, передавая братину по кругу.
— Ты говорил: саксонский герцог ранен? — толкнул Рагнара сосед, длинноусый, со свисающим до уха чубом на бритой макушке. Лицо воина украшал приметный, глубокий шрам от виска до подбородка.
— Ранен. Сам видел, как его княжий ближник Чернобой мечом достал.
— Хорошо, что не убил, — оскалился сосед. — У меня к Бернарду долг крови остался. Жалко, если гаденыш без моего участия в навь вернется.
Рагнар хотел было расспросить дружинника, чем ему успел так насолить молодой Биллунг, но помешал князь.
— Боярин Рагнар, ты говорил: Гамбург стоит нетронутый?
— Да, князь, пока стоит. — Ободрит выделил голосом слово «пока».
— Город недалеко. Почему не взяли, или сил не хватило?
— Мало пользы губить дружину под стенами, пока главный враг не разбит, — вмешался Трувор.
— Молод, а умен, — одобрил товарища один из бояр. — Так и надо: сначала рати истребить, потом города забирать.
— А город богатый, — мечтательно протянул Славер. Было в его взгляде что-то нехорошее, будто князь искал, как клятву обойти: в битву не лезть, внешне обет исполнить и свою выгоду не упустить.
— На Лабе стоит, в низовьях, — прозвучало за спиной.
— Оттона убить, и все его города сами ворота откроют, — громко, стараясь перекричать шум, заявил Рагнар, до него начало доходить, к чему клонит Славер.
— Так еще убить надо! — выкрикнули из-за стола. — А Гамбург рядом, и король из него воинов заберет.
Слово было брошено. Большинство уже загорелось, прониклись задумкой своего князя. Рагнару осталось только скрежетать зубами от бессильной злобы и разочарования. Хорошо, никто не заметил странной перемены в облике велиградского гостя.
Неожиданно ободрит почувствовал на себе пристальный взгляд. Повернув голову, он встретился глазами с Трувором. Боярин молча кивнул ресницами и поднес к губам палец. Затем провел ладонью над чаркой, дескать, не спеши, не пей лишнего.
Веселье тем временем уже было в полном разгаре. В гриднице появились гудошники. Один из гостей, увлеченный веселой музыкой, затянул песню, остальные подхватили. Старый Рикард успел перебрать лишнего и сидел с остекленевшим взглядом, уцепившись рукой за стол. Один из гостей случайно задел горожанина. Тот запрокинул голову назад, выпустил столешницу и медленно упал на спину. Привычные ко всему челядинцы подхватили старца под руки и вынесли на свежий воздух.
— А я подожду своих перевозить, — донеслось до Рагнара.
Повернувшись на голос, он заметил двоих знатных мечников, оживленно переговаривавшихся, перегнувшись друг к другу через стол. Слышно было плохо. Но по обрывкам фраз удалось понять, что один из них собирается перевозить семью из Люблина в Старград, а второй отговаривает от этого дела. Предлагает не спешить и выждать — еще не известно, чем дело кончится.
На другом конце стола вспыхнула ссора. До драки дело не дошло. Соседи быстро успокоили задир, предложив выпить мировую. Какой-то здоровяк бухнулся на скамью рядом с Рагнаром и, обняв ободрита за плечи, поинтересовался пьяным голосом:
— А знаешь, боярин, какие в Гамбурге девки?
— А знаешь, какие у саксов мечи? — огрызнулся Рагнар.
— Ну-у-у, пчел бояться — меда не пить, — расхохотался здоровяк, страшно довольный своей шуткой.
Дабы отвязаться от неприятного соседа, Рагнар предложил ему выпить за удачу. При этом ободрит намеренно выбрал самую большую чарку и наполнил ее крепким вином. Себе он налил браги. Люблинский, не заметив подвоха, залпом опустошил чарку. Подействовало. Глаза помутнели, лицо
