Кольцо наклонил голову, как бы кивая в знак согласия – и резко ударил затылком в княжеский нос.
Дмитрий охнул, ослеп на миг. Наугад ударил ногой – и зацепил: отпрыгнувший было Фёдор грохнулся на землю.
– Стоять! – заорал князь шелохнувшимся разбойникам. Прижал коленом к земле извивающегося ватамана, врезал рукояткой ножа по голове, выключая на время.
– Сигнал! – напомнил Анри, стоящий с мечом наготове.
Дмитрий сунул пальцы в рот, пронзительно свистнул: коротко, длинно и снова коротко.
– Отдал бы ты Фёдора Фёдоровича, – мрачно сказал толстобрюхий разбойник, – не уйти вам. За воротами наших три десятка. А я за то обещаю убить быстро, без мучений. И чего решили…
Жирдяй не договорил: огромная сосна, стоящая у самого забора на тыльной стороне острога, вдруг вздрогнула, накренилась и страшно заскрипела, заглушая лай собак и всхлипывания захлёбывающегося в луже Фёдора. А потом начала падать: медленно, а после всё быстрее и быстрее. Подмяла крепкий тын, будто высохшую траву, и рухнула на главный терем, ломая толстые балки крыши.
Воздух потемнел от обломков и пыли; конёк, вырезанный искусно в виде конской головы, взлетел, будто принадлежал Пегасу; собаки заскулили и присели. Присели и разбойники, рефлекторно прикрывая головы.
Дмитрий, пользуясь суматохой, поднял невесомого вожака, встряхнул:
– Всего три пуда от силы, а одно дерьмо.
– Сзади! – крикнул Анри.
Князь едва успел уклониться: дубинка обрушилась на плечо, а не на затылок. Охнул, обернулся, перехватил повторный удар и выбил сучковатое орудие из неверных рук, но достать нападающего не успел: Гнус уже бежал к воротам, чтобы распахнуть створки перед бандитами, рвущимися на помощь снаружи.
Дмитрий бессильно выругался и опустил нож. Гнус схватился за тяжёлый засов; вздохнул, осел на колени. Попытался дотянуться до застрявшего под лопаткой оперённого черенка. Не смог. И умер.
Толстобрюхий зарычал, замахнулся кривой саблей. Внезапно вместо грозного рыка из раззявленного рта хлынула кровь. Помощник Кольца грохнулся, поднимая брызги грязи: стрела попала аккурат между затылком и толстой шеей.
Верхом на стволе упавшей на крышу сосны сидел Хорь, держа натянутый лук, и орал:
– А ну, покидали свои приблуды на землю, или живо стрелкой накормлю. Считаю до трёх, два уже было.
Ошарашенные разбойники побросали оружие. Дмитрий схватил Фёдора за жидкие волосёнки, дёрнул так, что тот заскулил. Князь приставил лезвие к носу главаря и крикнул:
– Ведите сюда пленницу, я начинаю от вашего атамана по куску отрезать. И быстро, пока Федька весь не кончился.
Двое сорвались, побежали в дом.
Кольцо усмехнулся, просипел:
– Дурак ты, добришский. А дальше-то что? За воротами мои ребята, вокруг земля владимирская, как отсюда выберешься?
– Не переживай, сморчок. Прямо в небо уйду и тебя с собой прихвачу.
– Меня в небо не пустят, – вздохнул атаман, – мне в другую сторону.
Князь едва удержался, чтобы не выпустить пленника и броситься к крыльцу: там появилась Анастасия. Бледная, худая, едва ступала босыми ногами, щурилась на свет. Разглядела, прошептала:
– Димушка, родной мой. А я ждала. Верила.
Князь крикнул Хорю:
– Давай!
Принял брошенную веревку с узлами, пихнул разбойника:
– Чего замер? Лезь наверх. Или тебя ножом в задницу поторопить?
Только после этого шагнул навстречу, подхватил княгиню. Вдохнул запах волос. Разглядел старые синяки, новые морщинки. Поцеловал коротко, легонько подтолкнул, подсадил:
– Забирайся на сосну, Настя, тут невысоко.
Полез следом. Отход прикрывал Анри, держа двумя руками меч. Тамплиер сказал:
– Прощайте, господа разбойники. Жаль, наше развлечение было недолгим, и я не успел познакомить всех вас с моим клинком. Счастливо оставаться.
Хорь уже ловко шёл по толстому стволу в сторону тына, покрикивая на пугливо хватающегося за ветки Кольцо:
– Пошевеливайся, огрызок. Не трясись, не упадёшь. Небось, гадости творил – так не боялся.
* * *
