– Погляди на эту. Вороная, как ночь, и пятно на лбу, будто луна светит. Потому и зовут её Айтен, «лунная ночь». Норовистая только, но с хорошим всадником договорится.
Ярилов подошёл. Погладил по морде. Кобыла взмахнула длиннющими ресницами, вздохнула. Положила морду на плечо человеку.
– Ай, смотри! Сама тебя выбрала.
– Кояш-солнце у меня был, и где теперь – неизвестно. Ну что же, теперь пусть будет Айтен-луна. Готовьте к походу. Я через час приду.
Вышел во двор, отправился в горницу – забрать нехитрые пожитки. Караульный поклонился, попросил:
– Бек, разреши мне с тобой в поход идти. Надоело при дворце торчать, воину не пристало в тепле спать.
– Да пожалуйста. Только выходим через час, собраться и попрощаться успеешь? Семейный?
– Спасибо! – обрадовался караульный. – У бахадира какие сборы? Меч на поясе, пламя в сердце, ветер в голове, ха-ха. Побегу. А семья… Да надоела уже семья. То жена пилит, то дети в соплях.
– Ну-ну, – грустно улыбнулся Дмитрий.
Толкнул дверь, наклонился под низкой для него притолокой.
– Поздравляю. Впервые в истории Булгарского царства такое, чтобы кряшен-урус сардаром стал.
Ярилов вздрогнул. Поморщился:
– Бросай свою дурную привычку, Барсук. Появляешься всегда неожиданно, словно домовой какой. Как-нибудь с испугу шарахну тебе мечом по башке – не обижайся потом. Что ты караульному наплёл, что он тебя в мою горницу пустил?
– Без башки обижаться трудно. Нечем, – оскалился в своей жуткой усмешке пришелец, – а караульный меня и не видел. Есть такая штука, называется «перенесение концентрации внимания и искажение восприятия». В местные времена называется «глаза отвести». А пришёл я вовремя, ещё час – и ищи тебя.
– А чего искать, я не прячусь. Где становище войска на юге – по-моему, каждый мальчишка в Булгаре знает.
– Нельзя мне на юг, – поморщился Барсук, – меня по всей степи ищейки Субэдэя разыскивают. А он к разговору со мной пока не готов. Велит кожу содрать, и все дела, а я в таких обстоятельствах вряд ли смогу составить с ним полноценный диалог. Без кожи, оно, знаешь, неловко как-то.
– Так ты с Субэдэем знаешься?
– Как и со многими иными деятелями данной исторической эпохи. Ты ещё не забыл, что я – Играющий со Временем? Но пока всё идёт по плану. Ты молодец. Многое сделал, чтобы я смог с темником монгольским плодотворно встретиться, и ещё сделаешь. А то он пока к разговору не готов, злой на меня слишком.
– Не понимаю, о чём ты.
– И не должен. Как Орхонский Меч? Не подвёл? Ловко ты Алтынбека и его отряд из окружения вывел, практически без потерь.
– А, так ты Меч забрать пришёл? А если не отдам?
– Если бы надо было – забрал бы. Ты всё равно всех нюансов инструкции по эксплуатации не знаешь. Например, как заряжать аккумулятор. Но пока пусть у тебя побудет. Чем больше ты урону Субэдэю нанесёшь, тем мне лучше.
– Правильно. Пока мы его здесь сдерживаем – он на Русь не бросится.
– Это всё тактика, – скривился Барсук, – а меня интересует стратегия. Не стычки на рубежах какого-то там Булгара, а ситуация в мировом масштабе. Но об этом рано с тобой говорить, как и с монгольским орхоном. Оба не созрели пока.
Дмитрий поморщился: упоминание его и темника в одном ряду не понравилось. Но сказал другое:
– Рано – значит, не будем. У меня свои дела. Невесёлые, если хуже не сказать.
– Знаю. И сочувствую, – тихо промолвил Барсук, – и уже ищу твоих сыновей.
– Они живы? – чуть не задохнулся князь.
– Скорее всего, да. Есть у нас технологии… Словом, я тебя тоже не просто так обнаружил. Вы, Яриловы, искажаете ткань пространства-времени. Так что найти можно, но это непросто.
Ярилов схватил Барсука за грудки, встряхнул:
– Слушай, мальчишек надо обязательно найти. Это единственное, что у меня осталось, что держит на плаву, не даёт свихнуться. Всё для тебя сделаю – только разыщи детей.
Барсук сказал:
– Не тряси меня, душу вытряхнешь. Попробуем. Удачи тебе, увидимся.
Пошёл к двери. Дмитрий крикнул в спину:
– Слышишь? Всё сделаю. Лишь бы сыновья были живы.
Барсук притворил дверь. Хмыкнул про себя:
– Конечно, сделаешь, куда ты денешься. И сопляки твои пока живы, потому что мне нужны.
