И плюнул, попав в лицо плетущемуся мимо каменотёсу, обсыпанному мраморной пылью по макушку.
– Вообще-то я шёл по своим делам и намереваюсь делать это впредь, – ответил тамплиер и отодрал впившиеся в рукав скрюченные пальцы хаджи.
– И куда же ты идёшь? – прищурился мулла.
Тамплиер вздохнул. Врать он так и не научился, а правду говорить не хотелось. Наконец, сообразил:
– Туда, – махнул неопределённо рукой и пошагал, немного раскачиваясь при ходьбе, как все кавалеристы.
Мулла понял, что помощи не получит, и попробовал с другого конца:
– Но ты же не будешь возражать, уважаемый, что ангелы даже не имели имён, пока их назвал Адам – первый человек…
Анри де ля Тур дальше не слушал. Надоело: и эти бесплодные споры изнывающих от скуки представителей конфессий Империи, и этот странный город- переросток, внезапно выросший посреди бесплодной и безлюдной степи, и бесконечное ожидание. Но, кажется, дело сдвигается с мёртвой точки. Недаром его вызвали во дворец Великого Хана после стольких месяцев ожидания именно сейчас, когда в разгаре Великий Курултай. Ещё немного, и всё станет известно.
Командор ордена Храма невольно ускорил шаги, рискуя прийти раньше назначенного времени, но такая несдержанность была простительна: долгая подготовка, трудное обучение, два года тяжёлого путешествия через половину мира – всё это, наконец, могло получить оправдание и смысл.
Чтобы срезать, он пошёл через маленький рынок, где торговали съестным: его сразу окутала дикая смесь ароматов многонациональной столицы, где индийские пряности продают в двух шагах от кипящих в масле древесных грибов, и всё это покрывает запах жаренной с чесноком баранины.
Его хватали за одежду зазывалы, предлагая отведать буузы, медовый щербет и тайный корень из амурской тайги, варёнеый в медвежьей моче, – волшебное снадобье для укрепления мужской силы. Анри отмахивался, отшучивался и неумолимо двигался к цели, когда его окликнули:
– Шевалье де ля Тур, а вот неугодно чашечку арабского кофе? Только вы, проживший среди сарацинов так долго, способны оценить всё богатство вкуса божественного напитка.
Анри замер, не сразу сообразив, что его поразило. Конечно! Окликнули-то на французском – языке, который он не слышал шесть лет.
Оглянулся: под навесом сидел человек в балахоне и кивал. Подошёл, заглянул под капюшон. Вскрикнул:
– Барсук! Вот это встреча.
– Не надо так орать, – прошипел человек с вечной улыбкой, – я намерен сохранять инкогнито. И перейдём на русский – мне так удобнее, а шансов, что нас поймут, ноль.
Анри сел на предложенный вместо стула обрубок, принял крохотную чашку с напитком. Вдохнул аромат и зажмурился. Увидел белые стены далёкого города Акко в Сирии, ощутил прохладу каменного портика в доме Великого магистра…
– Неплохо, да?
– Великолепно. Откуда ты взялся, Бар…
– Тсс, называя меня просто – «друг».
– Откуда ты взялся, друг? И почему так поздно? Я ждал тебя раньше года этак на три-четыре.
– Обстоятельства. Чёртовы неудачники застряли на булгарской границе, чему немало способствовал наш общий знакомец.
– М-м-м. Кого ты имеешь в виду? Субэдэя? Я встречался с ним лишь единожды, и то при неприятных для него обстоятельствах: когда темника меняли на барана.
– Дмитрия твоего.
– О! Дюк жив? Это прекрасно. А как дела у моего старинного друга Хоря, вернее, у Хаима? Я так и не смог определиться, как его теперь называть.
– Теперь никак. Убили его.
Тамплиер подавился кофе. Долго откашливался. Мрачно сказал:
– Это ужасно. Мы расстались плохо, и теперь меня будет снедать чувство вины.
– Сейчас не до рефлексий, нестандартных для крестоносца, привыкшего убивать врагов и терять товарищей. Если коротко: у меня не получился контакт с Субэдэем, но это, может, и к лучшему. И задержка к лучшему. Теперь Угэдэй выделит в распоряжение Бату огромные силы со всей Империи: десять туменов или даже двенадцать. Так что всё идёт в соответствии с нашими планами.
– С твоими планами, приятель. С твоими. Не забывай – у меня совсем иная миссия. Просто мы временно стали союзниками, Барсук.
– Я же просил не называть имени.
– А чего ты боишься?
– Субэдэй в Каракоруме. Он очень зол на меня, а быть разрубленным на куски диким степняком не входит в мои планы.
– Странно, – усмехнулся тамплиер, – я был уверен, что ты неуязвим в нашем времени.
– Любая защита имеет слабые места. Мы, например, были крайне разочарованы, когда выяснилось, что жилет класса «гранит», способный держать выстрел крупнокалиберного пулемёта, можно проткнуть обыкновенным гвоздём – он раздвигает пластины, оказывается. Впрочем, – вдруг спохватился
