Великому магистру.
– Командор!
Анри очнулся. Вопросительно посмотрел на капитана.
– Командор, вперёдсмотрящий видел берберский корабль. Миль двенадцать на юг.
– Бог с ними. Всех не переловим.
Вдруг замер, будто услышал что-то.
– Погоди, капитан. Вели принести блюдо. Да руками не трогайте, через платок!
Серебряную тарелку с уродливым, странным орнаментом командор поставил на палубу. Вынул короткий кинжал с костяной ручкой, изрезанной чужими письменами. Чиркнул жалом по левому запястью: капля крови упала на поверхность блюда, зашипела, почернела. И толчками поползла к краю, указывая направление.
Капитан отвернулся: ритуал вызвал у него приступ ужаса, лицо посерело; будто черная неведомая тварь пронеслась над палубой и накрыла её на мгновение тенью кожистых крыльев.
– Не может быть, – прошептал командор, – не может быть.
И закричал:
– Немедленно! Изменить курс. И прибавить ход. Живее!
Глухо зарокотал барабан, всё увеличивая темп; профос пошёл по проходу между лавками, нещадно лупя гребцов кнутом по вздрагивающим плечам:
– А ну, проснитесь, рыбий корм! Налегли, не отлынивай!
Галера под флагом храмовников развернулась и понеслась к месту схватки берберов с венецианским торговым нефом.
Ледяная вода хлынула на лицо, заставила очнуться.
– Привет, Ярилов.
Дмитрий открыл глаза. Сел – и едва сдержал стон: затылок ломило, в глазах плавали кровавые пятна. Повозка покачивалась, скрипели колёса. Прямо напротив – уродливая ухмылка Барсука.
– Это ты меня по башке? Зачем? И руки развяжи. Куда мы едем?
Дмитрий протянул стянутые верёвкой запястья.
– Мы едем в ставку Бату-хана.
– Что?!
Ярилов попытался вскочить, но свалился на бок, ударился головой о деревянную дугу кибитки. Всё-таки застонал.
– Вот именно, – ухмыльнулся пришелец, – а ты ещё спрашиваешь, зачем тебя оглушили. Ты же нервный, сержант. Сначала – в морду даёшь, потом разговариваешь. Совсем от рук отбился, одичал. Вот что с человеком средневековье делает! Видел бы тебя дедушка-профессор.
– Развяжи, сказал. По-хорошему прошу.
– Если пообещаешь сначала выслушать, а потом кидаться на людей.
– Обещаю. Ну!
Барсук разрезал верёвки, спрятал нож. Протянул флягу:
– Выпей. Прочисти мозги.
Дмитрий глотнул и закашлялся. Просипел:
– Ничего себе. Что за гадость?
– Не гадость, – назидательно сказал Барсук, – а эликсир для бойцов осназа. В ваше время такое делать не умеют. Сто граммов – и будешь порхать трое суток без сна. Ну что? Полегчало? Способен внимать?
– Ты нашёл моих сыновей?
– Всё в порядке, сержант.
Дмитрий задохнулся. Схватил Барсука, тряхнул – и про себя отметил, что под балахоном будто не человеческое тело, а стальная кираса.
– Где они? Говори!
– Всё по порядку, Ярилов. И руки убери. Вот так, умничка. Вообще, слушай меня, и всё будет хорошо.
– Короче.
– Коротко не выйдет, разговор долгий.
За стенкой кибитки послышался топот копыт – с десяток всадников, не меньше. Крикнули по-кыпчакски:
– Взяли?
