– Правда? – Доктор обмотал шею шарфом. – Это тот, в енотовой шапке? Он еще отлично стрелял из мушкета? Нет, погоди… Это был Дэви Крокетт. Или Даниэль Бун? Прости, – он пожал плечами. – Не помню. Прожив столько сотен лет, начинаешь забывать даже то, что случилось совсем недавно.
– Это было пять-шесть лет назад.
– Тем более, – Доктор повернулся к своему верстаку. – Что думаешь, Хэндлс? Чужаки в Иноземье. Что скажешь?
Старая потрепанная голова робота ожила:
– Для надлежащего анализа так называемых «чужаков» недостаточно данных. Иноземье является субарктической климатической зоной, в которой способны выживать лишь самые выносливые представители растительного мира северных районов, в результате чего…
– Да, да! – рявкнул Доктор. – Мы знаем!
– …в каталоге фауны Трензалора низших двуногих форм жизни любого описания не зарегистрировано. Однако каталог может быть расширен в случае проведения дополнительных…
– Нет, спасибо! – Доктор, одетый в огромную шубу, дернул плечами. – Исследовать Трензалор нам без надобности. Пусть этим занимаются местные Тиберии Глуки. Чего ты ждешь, Калеб? У нас нет времени валять дурака.
– Простите, Доктор.
– Мою клюку, пожалуйста.
Калеб вручил Доктору искусно вырезанную трость.
– Сколько чужаков видела эта загадочная девочка?
Калеб задумался:
– Она говорит, четыре-пять.
– А сколько видел ее отец?
– В том-то и проблема. Он не вернулся.
– Ясно… – нахмурившись, Доктор вышел на улицу, его огромная шуба волочилась следом по снегу. – Вот тут уже есть за что зацепиться. Довольно легкомысленное отношение к дочери, правда? Я обязательно поболтаю с ним на эту тему, будь он хоть сто раз своенравный следопыт.
Он задержался у входа в Часовую Башню, где стояли пятеро рослых мужчин: все они были бородатыми, а пестрая деревенская одежда подчеркивала их дородность.
– Что у нас тут? – Доктор прошелся перед ними, как старшина перед рядовыми. – Иошуа… Рубин… Иосиф… Еремий… Лука?.. – Вопросительно подняв бровь, он посмотрел на Калеба: – Все члены экипажа Спасательной Лодки, если я не ошибаюсь. Мы отправляемся в плавание?
– Мы подумали, что, может быть, придется, – сказал Калеб.
– Полцарства за приключение? – Доктор двинулся по снежной улице к Залу Собраний.
Экипаж Лодки направился за ним.
– Вы думаете иначе? – спросил Калеб.
– Я думаю, что небрежное отношение к детям было печальным, но вполне обычным явлением на Земле, – ответил Доктор. – Рано или поздно человек донес бы его и до звезд. Глук живет в Иноземье – он думает, что ему все сойдет с рук.
– Но как же чужаки?
– Откуда мы знаем, что для Тиберия Глука они чужаки?
– Девочка преодолела сорок миль, спасаясь от них. Вряд ли это друзья.
Доктор резко развернулся, опершись на трость, и нахмурил брови:
– Сорок миль?
– У нее в упряжке было два снежных пса. Зверям поменьше размером такое было бы не под силу.
–
– Из самого Тундра-Вальда через Поворот Дьявола – это как минимум сорок миль.
Обдумывая услышанное, Доктор вошел в Зал Собраний, где, как всегда, было людно – но не так весело, как обычно. Горожане расступились, пропуская его. В центре на табурете сидела маленькая девочка в простой грубой одежке. Ее руки, каждый палец по отдельности, были забинтованы. Медсестра Бекка, самый опытный медик в городе, стояла возле нее на коленях, растирая ноги девочки в тазу с теплой водой. Несмотря на это, ребенок дрожал от холода, ее ангельское личико было бледным даже в розоватом свете камина. Губы побелели и сжались в тонкую полоску, влажные глаза блестели. Девочка смотрела прямо перед собой. Ее светлые волосы висели слипшимися мокрыми прядями.
– Легкое переохлаждение и обморожение первой степени, – ответила Бекка на немой вопрос Доктора. – В остальном она на удивление здорова.
– Возможно, Тиберий Глук относился к ней не так уж плохо, – Доктор закусил губу. – Бедный Тиберий…
– Доктор, как ты думаешь, что с ним случилось? – спросил кто-то.
– Прошу прощения, но я не хочу отвечать в присутствии ребенка.
