была допустима только в том случае (это было важным предостережением), если она являлась «справедливой» – то есть с разрешения первой жены. Выразив недовольство тем, что съезд одобрил эту прогрессивно-традиционалистскую позицию относительно многоженства, феминистки и социалистки делегировали трех своих представительниц, в том числе Захиду Бурнашеву, на Всероссийский съезд мусульман в Москве, который должен был состояться в следующем месяце, чтобы представить на нем свою альтернативу полигамии.
На съезде были приняты десять принципов, включая право женщин принимать участие в выборах, принцип равенства полов и необязательность ношения хиджаба. Характер дискуссий в ходе этого форума был, безусловно, джадистский, то есть левый. Это было характерным признаком того пламенного времени.
Петроград приходил в себя после подвигов Федора Линде. Сразу же после этих событий состоялась Седьмая Всероссийская конференция Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП (б) – официальное название партии большевиков с 1912 года), работавшая с 24 по 29 апреля. На ней Ленин добавил правую критику левых к своей левой критике в адрес правого крыла. По его словам, апрельские события не следует рассматривать как сражение. Скорее, это была возможность «мирной разведки сил наших врагов» – подразумевая под «врагами» Временное правительство. Как он выразился, Петроградский комитет в своем энтузиазме совершил «тяжкое преступление», «приняв немного левее».
Сталин был одним из тех немногих партийцев, кто, вначале придерживаясь более сдержанной, умеренной позиции, теперь голосовал за предложения Ленина. Против «Апрельских тезисов» по-прежнему последовательно возражал, среди прочих, Каменев, а также партийное меньшинство, придерживавшееся более правых взглядов, которое отстаивало принцип необходимости «контроля» Временного правительства. Тем не менее призыв Ленина «Вся власть Советам!» (как он был изложен в соответствии с поправкой Сергея Багдатьева и его сторонников, был принят подавляющим большинством голосов. Позиция Ленина заключалась в том, что необходимо бороться и против империалистической войны, и против «революционного оборончества».
Принимая во внимание, с каким ужасом были встречены предложения Ленина буквально три недели назад, это можно было считать существенным успехом. Ленинские акции в партии росли, и довольно быстро.
Однако партию большевиков вряд ли можно было назвать монолитной. Ленин почувствовал необходимость несколько притупить остроту своих требований в докладе «О текущем моменте», в котором были сделаны определенные уступки сторонникам Каменева, но даже он был принят всего лишь семьюдесятью одним голосом за при тридцати девяти голосах против и восьми воздержавшихся. В Центральном комитете партии правые большевики получили четыре места (из девяти), Лев Каменев получил пятое – этого было достаточно, чтобы иметь возможность подвергать Ленина суровой критике. Что касается Второго интернационала, который дискредитировал себя призывами к продолжению войны, то Ленин оказался практически одинок, предложив проголосовать за разрыв с ним.
И даже при таком исходе Ленин мог быть до определенной степени доволен результатами партийной конференции, завершившейся 29 апреля.
26 апреля Временное правительство обратилось к населению с полной эмоций декларацией, в которой честно признало, что, как показали апрельские события, ему не удалось контролировать ситуацию в стране. Оно призвало «представителей тех активных творческих сил страны, которые доселе не принимали прямого и непосредственного участия в управлении государством», поддержать его усилия.
Это было прямым обращением к Петросовету с предложением формального сотрудничества. Тот, однако, колебался, раздираемый спорами о том, как ему следует реагировать.
Положение Александра Гучкова, военного и морского министра, и ненавистного Павла Милюкова стало крайне шатким, и 29 апреля они подали в отставку.
В течение всего этого драматичного апреля Петросовет обращал особое внимание на бедственное положение различных революционеров, находившихся в эмиграции, которым воспретили вернуться на родину и законные основания для пребывания за границей которых в ряде случаев оказались под вопросом. Петросовет потребовал вмешательства правительства. Одна из последних задач Милюкова в качестве министра иностранных дел заключалась в том, чтобы, связавшись с англичанами и канадцами, вступиться за российского гражданина, который был задержан английскими властями и содержался в концлагере для интернированных в канадской провинции Новая Шотландия, поскольку союзники считали, что он представлял для них угрозу. Это был Троцкий.
Гучков считал, что сложившееся к этому времени «двоевластие» было неустойчивым, и пытался вместо него сформировать коалицию правых сил, объединяющую представителей буржуазии во Временном правительстве, «здоровые» элементы в армии (такие, как генерал Корнилов) и крупных предпринимателей. Привлечение Петросовета в эту коалицию, разумеется, не предполагалось. Но это не означало, что Петросовет знал, как ему поступать с той властью, которой он обладал. С его стороны было абсурдно брать на себя обязательство «контролировать» правительство, которое честно объявило, что оно не в состоянии управлять страной.
В тот день, когда Милюков и Гучков подали в отставку, Исполнительный комитет Петросовета с большим трудом отклонил вероятность коалиции с Временным правительством: двадцатью тремя голосами против двадцати двух. Местные Советы (в Тифлисе, Одессе, Нижнем Новгороде, Твери, Екатеринбурге, Москве, в других городах) по-прежнему были решительно настроены против участия социалистов в буржуазном правительстве. Между тем многие из придерживавшихся более левых взглядов (например, большевики) начинали относиться к Временному правительству просто
