Зима окаменела. Ясин тоже остановился.
— Беременна?
Но это ничего не проясняло. Зима всегда считала, что, узнав о беременности, женщины бывают только счастливы.
Ясин стиснул зубы. Выражение печали на его лице сменилось злостью. Его голубые глаза, обычно такие яркие, теперь потемнели от ярости. Это был взгляд, который Зима видела очень редко.
— В записке сказано, что отец ребенка — маг Парк. — Зима вытаращилась на него. — Очевидно, он очень долго манипулировал ею. — Ясин отвел взгляд, закипая. — Никто точно не знает, как долго это длилось. И… какие именно методы он использовал, чтобы… — Он покраснел, его дыхание сбилось, костяшки пальцев побелели.
Это был ужас, о котором все знали, но говорили редко. Манипуляции сильного над слабым. Так можно заставить человека сделать все, что угодно, даже если это противозаконно. И если вся сила в руках аристократов и военных, кто остановит их?
Она вспомнила отчаяние в глазах служанки. Отчаяние, которое за эти годы стало лишь сильнее. Зима прижала руку к животу. Рот внезапно наполнился желчью. Ее тошнило.
— Мне жаль, — Ясин придержал ее под локоть. — Я не знал, говорить тебе или нет. Тебе ведь придется видеться с ним…
Только при дворе. Зима была вынуждена встречаться с магом Парком лишь при дворе. Но даже это было для нее слишком.
— Он за это ответит? — спросила она.
Ясин промолчал.
Маг Эймери Парк был главным фаворитом королевы. И ему ничего не грозило. Зажмурившись, Зима позволила Ясину обнять ее и тут же отстранилась. Он проводил ее на занятия, но она едва замечала его присутствие: ее мозг обрабатывал ужасную информацию.
Отчаяние женщины.
Синяки, которые она иногда замечала на ее руках, лишь наполовину скрытых рукавами формы.
И Эймери, который говорил: «Такие вещи случаются…»
Зима внезапно остановилась у кадки с цветами и согнулась, ее вырвало. Ясин и охранник, оба оказались рядом. Рука Ясина легла ей на спину, успокаивая. Гвардеец спросил, не позвать ли врача.
Зима покачала головой. Они больше не говорили об этом, но от этого было не легче. Она спасла ту девушку. Верила, что спасла ее. А на самом деле она вернула ее в руки ее мучителя. Позволила ему годами измываться над ней, а несчастная не могла протестовать даже в мыслях… Ведь Зима заставляла ее чувствовать себя счастливой, довольной и терпеть все это.
Нет, Зима не спасла ее.
— Вы так рассеяны сегодня, Ваше Высочество.
Зима отвела взгляд от горничной, которая обычно была объектом ее воздействия во время занятий. Горничная всегда смотрела в пол, ее руки были сложены на коленях. И она никогда ничего не говорила. Была всего лишь учебным пособием для Зимы. За последний год Зима заставляла эту девушку смеяться, падать в обморок, танцевать, касаться кончика носа, погружаться в глубокий сон. И до сих пор не знала, как ее зовут.
— Ваше Высочество! — повторил мастер Гертман. — Вы меня слышали?
— Прошу прощения. — Зима улыбнулась учителю. — Я все еще… немного расстроена… из-за служанки…
— Ах, да. Я слышал, это была та самая девушка, которую вы удержали от прыжка из тронного зала, когда были еще совсем маленькой. — Мастер Гертман переплел свои пальцы. — Не стоит беспокоиться об этом, принцесса. Трагедии случаются даже здесь, в Артемизии.
«Трагедии. Трагедии». Все повторяют это слово, как будто оно что-то значит.
Но что было трагедией для той девушки — ее жизнь или ее смерть?
Зима снова посмотрела на горничную, которая ждала манипуляций над собой.
Ей ведь хорошо живется во дворце? Зима никогда не делала с ней ничего ужасного, не причиняла вреда и не заставляла причинять вред самой себе. Она навевала на нее прекрасные чары. Проецировала в ее разум только счастливые эмоции. И за эту работу девушка и ее семья получали щедрое вознаграждение. Все, о чем в других секторах многие могли только мечтать.
Ведь так?
Но, глядя на нее теперь, Зима в первый раз заметила, как побелели ее стиснутые пальцы. Она была напряжена. Может быть, даже боялась. Но кого — Зиму, ее наставника? Другого ученика, который тренировался тут сегодня?
Весь мир Зимы перевернулся, и ей вдруг стало кристально ясно, что это все неправильно — ее тренировки, маги, сам лунный дар… Власть, которой сильные, такие, как она, королева, Эймери Парк обладают над слабыми. Вроде этой горничной. Вроде Ясина. Вроде отца Зимы. Именно это он пытался сказать ей много лет назад.
— Попробуйте еще раз, принцесса, — предложил учитель. — На прошлой неделе у вас так хорошо получалось.
