Он с отвращением посмотрел на нее.
– Даже не пытайся втянуть меня в свою слащавую мелодраму. Я клялся защищать ее. Вряд ли я способен делать это здесь, не так ли?
– Защищать ее от кого? От Леваны?
– Среди всего прочего – да.
Зола опустилась на один из ящиков, чувствуя себя так, будто только что пробежала спринт по пустыне. Тело было в полном изнеможении, в голове царил беспорядок. Ясину было плевать на нее – он всей душой был предан падчерице королевы. А она даже не подозревала о том, что у королевской падчерицы имелись верные ей люди.
– Помоги мне, – сказала она, не пытаясь спрятать мольбу в голосе, и посмотрела Ясину в глаза. – Клянусь тебе, мне под силу остановить Левану. Я могу вернуть тебя на Луну, где ты сможешь защищать свою принцессу дальше или заниматься тем, чем захочешь. Но сейчас мне нужна помощь.
– Это достаточно очевидно. Может быть, ты сподобишься посвятить меня в свой чудесный план?
Зола напряженно сглотнула.
– Может быть. Как-нибудь потом.
Он покачал головой, словно собираясь рассмеяться, и показал рукой в сторону улиц Фарафры.
– Ты сейчас в гаком отчаянии потому, что самый сильный твой союзник лежит в коме.
– С Волком все будет в порядке, – отмахнулась Зола с большей убежденностью, чем сама ожидала, и со вздохом добавила: – Я в отчаянии потому, что одного союзника мне мало.
Глава 36
В ту ночь они сделали еще один привал. Кресс выдали немного хлеба, сушеных фруктов и воды. Она прислушивалась к звукам лагеря, разбитого рядом с грузовиком, и пыталась уснуть, но забытье приходило лишь короткими урывками.
На следующий день они выехали рано утром.
Она все меньше и меньше верила в то, что Торн придет за ней. Она представляла, как он нежится в объятиях той, другой женщины, и радуется, что на нем больше не висит обуза в виде слабой и наивной лунной пустышки.
Даже от фантазий, которые столько лет помогали ей держать себя в руках во время заточения на спутнике, проку больше не было. Она ведь не борец, сильный и храбрый, всегда готовый защищать справедливость. И она – не самая красивая девушка на земле, способная пробудить сострадание в жестокосердном злодее. И она больше не уверена, что ей на выручку придет герой.
Час за часом она мучительно размышляла, пытаясь угадать, станет ли она рабыней, прислугой, пищей для каннибалов, объектом жертвоприношения – или вообще вернется к королеве Леване и будет жестоко наказана за предательство.
Наконец, ближе к концу второго дня ее заключения, грузовик остановился и двери открылись. Кресс сощурилась, успев отвыкнуть от яркого дневного света, и попыталась забиться в угол, но ее грубо схватили за шкирку и выволокли наружу. Она плюхнулась на колени. Боль раскаленными иглами пронзила спину но ее мучитель проигнорировал слабое скуление, вырвавшееся из ее груди, рывком заставил подняться на ноги и связал ей запястья.
Боль вскоре утихла, ее сменили адреналин и любопытство. Они приехали в новый город, и даже неопытная Кресс с легкостью могла сказать, что он никогда не был таким богатым и густонаселенным, как Куфра. Большинство построек своим цветом повторяли пустыню, протянувшуюся за засыпанной песком дорогой. Глинобитные стены, когда-то выкрашенные в оттенки пурпура и индиго, выцвели на солнце, крыши были устланы колотой черепицей. На огороженном участке неподалеку паслось около дюжины верблюдов, и еще несколько грязных хуверов стояли вдоль улицы рядом с…
Кресс попыталась сморгнуть песок с глаз и закрыла солнце ладонью.
В самом центре города стоял корабль. «Рэмпион».
Ее сердце заскакало от безумной надежды, но ее быстро сменило отчаяние. Даже издалека она смогла разглядеть, что корабль перекрашен и вызывающей красотки, которая прогремела на всю Францию, когда Торн совершил там посадку, больше не было.
Кресс захныкала и с трудом отвела от корабля взгляд, когда захватчики потащили ее к ближайшему зданию. Они вошли в полутемный коридор. Только маленькое окошко в тупике проливало скудный свет на стены и пол, усыпанный песком, который, видимо, не подметали долгие годы. В углу притулилась небольшая стойка портье со старомодной вешалкой для ключей на стене. Кресс проволокли мимо и увлекли дальше по коридору.
Стены песочного оттенка пропахли чем-то едким – запах был не отвратительным, но раздражающе сильным. У Кресс даже защипало в носу.
Ее повели вверх по лестнице, такой узкой, что пришлось идти за Джиной, а сзади следовал Нильс. Здесь царила странная, жутковатая тишина. Запах стал еще сильнее, и у Кресс по спине пробежал холодок, а руки и плечи покрылись мурашками. Страх будто сконцентрировался в большом пучке нервов в самом основании позвоночника.
