отключилась.
Выйдя из запотевшей кабинки, я увидела на скамейке тщательно сложенную одежду. Это был обычный костюм – широкие штаны и рубашка: такие носят больничные работники или, что более уместно в моем случае, заключенные. Бежевый, конечно: ведь алхимики всегда должны были придерживаться некого уровня хорошего вкуса. А еще мне выдали носки и пару коричневых туфель, нечто среднее между мокасинами и балетками, и я нисколько не удивилась, обнаружив, что они именно моего размера. Подарочный набор завершала расческа, что тоже меня несказанно порадовало. Правда, отражение, глазевшее на меня из зеркала, выглядело не особенно хорошо, но улучшения все-таки присутствовали.
– Чувствуешь себя лучше? – осведомилась Шеридан, изобразив на лице улыбку и пронзая меня пристальным взглядом.
Каких бы успехов я ни добилась в улучшении своей внешности, все померкло рядом с ее стильной ухоженностью, но я утешилась мыслью о том, что со мной до сих пор мое самоуважение и способность рассуждать самостоятельно.
– Да, – ответила я. – Спасибо.
– Тебе нужно вот это, – вымолвила она, вручая мне маленькую карточку.
На пластиковом прямоугольнике были мое имя, штрих-код и фотография, сделанная в лучшие времена. Прищепка позволила мне прикрепить карточку себе на воротник.
А затем Шеридан повела меня обратно к лифту.
– Мы рады, что ты выбрала путь к искуплению. Искренне рады. Я предвкушаю, как буду помогать тебе обрести свет.
Лифт поднял нас на следующий этаж. Мы очутились в комнате, где сидел специалист по татуажу. Удовольствие, которое мне принесли горячий душ и настоящая одежда, моментально испарилось. Меня снова разрисуют? Разумеется! Зачем полагаться на физические и психические пытки, когда можно добавить еще и элемент магического контроля?
– Нужно лишь немного подновить твою лилию, – жизнерадостно объяснила Шеридан. – Она ведь уже давняя.
Вообще-то ей было чуть больше года, но я прекрасно понимала, чего добиваются мои тюремщики. Татуировки алхимиков содержали тушь с зачарованной кровью вампиров, напитанной чарами принуждения, которые подкрепляли нашу преданность. Понятно, что моя не работала. Принуждение, как магическое, так и психологическое, – это просто мощное внушение, которое можно побороть, если хватит силы воли. Видимо, они собрались удвоить дозу в надежде сделать меня податливой – чтобы я приняла на веру все разглагольствования, которыми меня собрались пичкать.
Однако они не знали, что я уже приняла специальные меры, чтобы избавиться от их влияния. До того как меня выкрали, я создала собственную краску на основе человеческой магии, которую алхимики ненавидели столь же сильно, как и вампиров. Судя по найденным мной сведениям, такая магия устраняла любое принуждение, созданное с помощью туши на вампирской крови. К сожалению, я не имела возможности ввести краску в свою татуировку и обеспечить дополнительный слой защиты. Я возлагала надежды на утверждение одной знакомой ведьмы: она уверяла, что сам факт применения магии будет меня оберегать. По ее словам, творимая мной человеческая магия насыщает мою кровь, что станет противодействием вампирской туши в тату алхимиков. Конечно, в камере-одиночке у меня не было возможности применять большое количество чар. Я могла только надеяться, что заклинания, которые я творила в прошлом, оставили на мне неизгладимый след.
– Стань снова одной из нас! – воскликнула Шеридан, пока игла тату-мастера уколола мне щеку. – Отрекись от своих грехов и ищи искупления. Присоединись к нам в борьбе за то, чтобы человечество не было запятнано мерзостями вампиров и дампиров. Они – темные создания, им не место в естественном порядке вещей.
Я напряглась, что не имело никакого отношения к игле, прокалывающей мою кожу. Что, если мне солгали? Вдруг магия не спасет меня от воздействия алхимиков? А может, тушь насыщает клетки моего организма, незаметно изменяя мои мысли? Я страшно боялась вмешательства в собственный разум. Мне стало трудно дышать, и на меня нахлынул ужас, парализующий мышцы. Татуировщик сразу же остановился и спросил, не больно ли мне. Судорожно сглотнув, я мотнула головой и позволила ему продолжить, стараясь скрыть панику.
Когда он закончил, я не заметила никаких трансформаций в своем измученном сознании. Я продолжала любить Адриана и моих друзей, мороев и дампиров. Достаточно ли этого? Или тушь подействует не сразу? Я ведь явно смогла преодолеть предыдущую татуировку! Удастся ли мне сделать это вторично?
А Шеридан увлекла меня за собой, непринужденно болтая, словно меня пригласили на косметические процедуры, а не сделали жертвой проверенного алхимического опыта.
– Я после этого всегда чувствую себя обновленной. А ты?
Мне казалось невероятным, что Шеридан способна вести себя так миролюбиво, будто мы – закадычные подруги, отправившиеся на прогулку! Ведь именно она и ей подобные месяцами держали меня в камере – полуголую и голодную. Неужели она рассчитывала, что я буду настолько рада душу и теплой одежде, что смогу простить остальное? Да, поняла я почти сразу, вероятно, так она и думала. Наверное, множество несчастных, вырвавшихся из тюрьмы, бывают готовы на что угодно, лишь бы им вернули элементарные удобства.
Пока мы поднимались вверх еще на этаж, я отметила, что мысли у меня стали яснее, а чувства – острее, чем раньше. Похоже, по вполне понятной причине: меня ведь не стали бы обрабатывать газом в присутствии Шеридан и, думаю, я впервые за время заключения смогла вдохнуть обычный воздух. До