чтобы комбинезона не снимая… Кстати, насчет снимать комбинезон.
Осторожно выбравшись и кряхтя от ломоты в затекших мышцах, Басов отправился в санузел, откуда выбрался живой и приободрившийся. Впрочем, здесь бодрости много чего способствовало. Например, температура. Несмотря на толстый слой теплоизоляции и систему подогрева, температура на базе держалась на уровне восемнадцати градусов. Жить можно, но чтобы чувствовать себя комфортно, требовалась привычка.
– Ну что, герои, очнулись? – Кузнецов выглядел отвратительно бодрым и свежим. Вошел, подмигнул испуганно вскинувшейся и ничего не понимающей со сна Ирине. – А ты, Серег, всегда был не промах. Самую красивую женщину на корабле, небось, захомутал.
– Не завидуй, – непонятно чему смутившись, проворчал Басов. Мельком бросил взгляд на пилота и ничуть не удивился, увидев, что она покраснела, как вареный рак. Ну да, умел Кузнецов вогнать в краску кого угодно, вроде бы ничего особенного не сказав и не сделав. И почему так получалось, он не понимал.
– Ладно, не переживай. Давайте, приводите себя в порядок – и в кают-компанию. А потом я вам свое хозяйство показывать буду.
– Так я тебе и дам при дамах ширинку расстегивать, – попытался съязвить Басов, но Кузнецов только коротко хохотнул, показывая, что оценил шутку, и вышел.
А хозяйство, сиречь база, и впрямь оказалось что надо. База, выплавленная в массиве древнего льда Европы, имела общую длину коридоров около десяти километров. И это – только коридоров!
Каюты на две тысячи человек – и казармы на вчетверо большее количество народу. Система жизнеобеспечения – на сорок тысяч! Складские помещения, огромные и пустые, еще пока не заполненные. Огромные залы, которые могут превратиться в цеха или ангары. Не требовалось даже воображения, чтобы это понять – в одном таком уже расположились два десятка аэрокосмических истребителей, а другой еще достраивался, но было ясно, что в самое ближайшее время он сможет послужить убежищем кораблю. Настоящему кораблю, вроде того крейсера, что сейчас лежал на брюхе в кратере. Басов прищурился, оглядев недостроенный ангар. Да, судя по размерам, как раз этот крейсер там в ближайшее время и разместится.
Посетили и обсерваторию – единственное, пожалуй, сооружение, выступающее надо льдом. Многослойный бронированный купол был абсолютно прозрачен, но обеспечивал защиту не хуже, чем борт крейсера. И вид отсюда открывался воистину великолепный. Основные работы по исследованию Юпитера шли именно здесь. И ученых мужей, страшно деловых и до жути занятых, сновало туда-сюда не меньше десятка…
Еще были не обустроенные пока что помещения совершенно непонятного назначения. Лаборатории? Может быть. И ракетные шахты, вполне готовые и, на взгляд Басова, действующие. А еще настоящие оранжереи, где, адаптировав гидропонную технологию к местным условиям, выращивали целую кучу растений, от морковки до апельсинов. Последние, правда, были представлены пока что только саженцами и, на взгляд Басова, вряд ли получится адаптировать теплолюбивые растения к жизни под ледяным панцирем. Хотя – пускай стараются, может, и выйдет что интересное, тем более, та же картошка в условиях низкой гравитации достигала воистину исполинских размеров. Некоторые экземпляры, которые с гордостью продемонстрировала гостям заведующая всей этой красотой, молодая полноватая женщина, вряд ли поместились бы в ведро.
С этой женщиной (похоже, она втайне мечтала иметь грудь, как у Памеллы Андерсон, но, к сожалению, в России операции по уменьшению груди практически не делают) они даже сфотографировались на память. И пошли дальше, продолжая удивляться размаху и изобретательности создателей базы. А судя по тому, что строительство продолжалось, скоро здесь станет еще интереснее.
Для чего все это строилось? Ну, тут и гадать смысла не было. Россия в своей излюбленной манере подошла к вопросу комплексно и помимо чисто научной базы строила крепость, способную стать опорным пунктом для дальнейшей экспансии. Ну и, конечно, шугануть конкурентов, случись конфликт. И отсюда, и вообще. Похоже, это даже не скрывалось, потому гостям и показывали. Хотя и не афишировали, разумеется.
С точки зрения военного или строителя (а лучше, того и другого одновременно) здесь было чертовски интересно. С точки зрения классического геолога-твердовика или нефтяника – не особенно. Басов льдом в жизни не занимался. Однако Кузнецов, загадочно подмигнув, махнул рукой: пошли, мол. Пришлось идти, надеясь, что полковник собирается показать не что-нибудь извращенно милитаристское. Уж чем-чем, а войной во всех ее проявлениях Басов был сыт по горло.
Пещера, в которую они пришли, поражала воображение. И было ясно, что это чудо из хрустально-чистого льда – не плод человеческих усилий, а результат неведомых природных явлений. Наверное, в момент формирования ледяного массива здесь оказался газовый пузырь, хотя, конечно, совсем не факт. Но – возможно. Как объяснил Кузнецов, наткнулись на эту пещеру проходчики случайно, и давление здесь было аж четверть атмосферы. Для Европы – чудовищно много.
Ну, если уж нашли – так не отказываться же. Помимо красоты, пещера оказалась очень кстати для весьма серьезного проекта. Ученым давно уже хотелось пробурить лед и дотянуться до океана, который закрывался этим импровизированным щитом от жуткого дыхания космоса. С поверхности это сделать было можно, технологии на Земле отработали еще в двадцатом веке, в Антарктиде. Можно – но достаточно тяжело. Работать в скафандрах или возводить купол – это, по меньшей мере, неудобно. Зато пещера, почти идеально круглой формы и диаметром около ста метров, для размещения оборудования и нормальной работы подходила идеально.
Сейчас весь центр пещеры был заставлен оборудованием. Именно заставлен, причем так аккуратно, что создавалось впечатление, будто работают не русские, а какие-нибудь немцы. В центре всей этой красоты возвышалась полноценная, более пятидесяти метров высотой, буровая вышка, вся такая
