передразнил он кого-то. – А нам теперь возись.
Иванов, выругавшись про себя (слыхал он про эти железяки самоходные, было дело, хотя и не видел никогда), выдвинул перископ. Обстрел практически прекратился, стал беспокоящим, и он без помех смог осмотреться. И, кстати, убедиться, что Кузнецов и впрямь профессионал. Мастер, налетавший на атмосферном самолете не одну тысячу часов и обладающий соответствующей реакцией. Троих завалил, как минимум. А роботов и было всего-то десятка два. Сейчас они перемещались, вроде бы хаотично, но в их маневрах просматривался четкий рисунок. Кто бы ни писал для них боевую программу, он был неплохим специалистом. И если так пойдет дальше, то и вездеходы, и людей скоро зажмут в клещи.
Свои мысли он, не долго думая, сообщил Кузнецову. Тот поглядел на ученого не без уважения, кивнул и даже поинтересовался его мнением. В голову не пришло ничего лучшего, чем ударить с орбиты, где по-прежнему висел «Седов». Орудий-то на корабле хватает.
Не самая плохая идея, подумав, резюмировал полковник. Особенно для никогда не воевавшего человека. Совсем неплохая. Если бы не два нюанса. Во- первых, в том месиве, которое здесь творится, да еще прикрытом сверху облаками раскрошенного льда, довольно сложно нанести точный удар. Орудия «Седова» перемелют в фарш и ваших, и наших. Вот если бы сразу, до того, как роботы начнут атаку, – тогда да, тогда конечно. Вместе с обломками британского корабля и до однородной массы. Ну так кто бы знал… А во-вторых, связи с кораблем не было. Похоже, что противник врубил какую-то глушилку, и теперь возможности Кузнецова к управлению боем ограничивались вездеходом, в котором он сидел.
Точно так же забраковали и мысль связаться с Басовым. Не услышит. А услышит и примчится – ему же хуже. Одинокий вездеход расстреляют еще на подходе. Оставалось только стоять и умирать. Поступать так русским было не привыкать, но, боже, как же не хотелось…
А стрельба продолжалась. Вездеход Павлова отползал, отползал – да и отползался, угодив задними колесами в предательски подвернувшуюся трещину. Будь машина исправна, вырвались бы, но без одного колеса ее перекосило, и она, едва не перевернувшись, замерла. Огонь с нее сразу прекратился – ствол боевого лазера задрался вверх и годился теперь разве что для поражения орбитальных целей. Противник, моментально определив, что машина больше не опасна, перенес огонь на людей, и тем сразу же стало жарко. Ручное оружие спасателей не причиняло механической орде сколь-либо серьезного вреда, хотя и заставляло держать дистанцию, и ясно было, что рано или поздно обладающие серьезным преимуществом в огневой мощи роботы их сомнут.
Вездеход Иванова вновь вылез из-за укрытия, отработал по противнику и нырнул обратно. Отстрелялись неплохо, завалив еще двоих, но и самим уйти чисто не получилось. Словили три попадания в борт, к счастью, без пробития брони, но приятного все равно мало. Особенно учитывая, что зеркально отполированная поверхность вездехода превратилась в матово покоробившуюся, и ее сопротивляемость лазерному обстрелу резко снизилась. В общем, происходящее можно было описать одним-единственным словом: вляпались.
Спас их Басов. Появился, будто кавалерия из-за холмов, гоня свою машину куда быстрее, чем на то отваживались Иванов с Павловым, и, вдобавок, совсем не оттуда, где его можно было ожидать. Вывернулся из-за торосов на фланге атакующих, замер на миг и тут же отработал лазером, почти в упор. Как его не обнаружили? Впрочем, глушилка, скорее всего, мешала и роботам, а может, у них не было сейчас центра управления, только заложенные программы.
Удар получился и точным, и мощным. Сразу четыре робота полыхнули, и вездеход тут же рванулся вперед, за следующий торос, продолжая вести огонь. Противник тут же начал разворачиваться в его сторону, и это был шанс.
– Вперед!
Иванов, не раздумывая, послал машину в атаку, разворачиваясь к противнику лобовой, неповрежденной частью. Кузнецов, не стесняясь дамы, выругался и тут же начал стрелять, сообразив, что это их шанс, товарищей дружно поддержали спасатели. Плотность огня получилась запредельной, и это решило исход боя. Все же роботов было не слишком много, и через какую-то минуту все было кончено. Лишь уродливые человекоподобные фигуры, оплавленные и покореженные, там и сям валялись на льду. Некоторые еще шевелились, но это уже была агония, и вездеходы, не спеша, держась на безопасной дистанции, добивали вражескую технику.
– Ну, Серег, опять ты меня выручаешь, – внезапно осипшим голосом выдал Кузнецов.
– Уговорил, на базе проставишься, – ответил Басов. Небрежно так, словно для него все это было раз плюнуть. – Что это было-то?
Кузнецов ответил, Иванов дополнил, а Кривоносова вставила несколько крайне нелестных эпитетов. Проводник даже не встревал – и так все ясно, пускай даже неприличных слов и выражений оказалось в пять слоев и с горкой. Впрочем, Басов все понял и тоже добавил пару ласковых, после чего, развернув вездеход, направил его к машине Павлова.
Выдернуть ее удалось без особого труда. Зацепили тросом, дернули – и вездеход вновь встал на колеса. Кузнецов, забравшись на броню, пару раз стукнул кулаком, и входной люк гостеприимно открылся. Оставалось только войти.
Первое, что бросилось в глаза, это Петрова, сидящая на месте водителя, проводник в своем кресле и Серегин на месте бортстрелка. А Павлов… Павлов тихонько сидел в уголке и, такое чувство, даже не дышал.
– Чего это с ним?
– Сомлел наш герой, – беззлобно, но презрительно отозвалась Владислава. – Как колесо оторвало – так и сомлел. Трус.
– Не всем быть храбрыми, такие, как он, тоже нужны. Для чего-нибудь. Наверное.
– Ну и черт с ним. Двинулись?
