– А вот с этого места, пожалуйста, подробнее.
– А чего тут подробнее, – контрразведчик вздохнул, брякнулся на кресло и включил большой экран. – Я тут, воспользовавшись моментом, кое-что проверил. Взгляните сюда.
На экране появилась схема, в которой без подготовки разобраться было бы, наверное, не под силу даже гению электроники. Впрочем, контрразведчик не тянул, быстро тыкая пальцами в разные точки схемы и объясняя, что и как. Получалось доходчиво, но… лучше бы этого не слышать.
Если верить контрразведчику, а повода для недоверия он пока что не давал, и отбрасывать маловажные нюансы, выходило следующее. Еще на верфи, во время строительства корабля, кто-то очень знающий, умелый и, вдобавок, обладающий золотыми (поотрывать бы их с особой жестокостью) руками вставил в основную информационную схему корабля пару дополнительных устройств. Мелочь, ни на что не влияющая, просто дающая возможность тому, кто подключится к ним, скачать информацию о корабле. ВСЮ информацию. И совсем недавно, если конкретно, в момент, когда на «Седове» проводили эксперимент, испытывая новые двигатели, кто-то этим занимался. Так что, кем бы он ни был, на руках у него полная информация, на основании которой любое серьезное государство максимум за пару лет создаст аналогичные установки. И что теперь с этим делать?
Когда контрразведчик закончил, в рубке на несколько минут установилось полное, гнетущее молчание, а потом Демьяненко спросила:
– И кто, по-вашему, это может быть?
– Любой. Абсолютно. Нас троих я вычеркиваю, иначе получается окончательная паранойя, но и без того паршиво.
– И… что теперь делать?
– Следить. Друг за дружкой следить. Не расставаться с оружием. Впрочем, после известных событий стволы и без того у всех на поясах. Ну и быть готовыми к неприятностям. Если мы не найдем предателя сейчас, то придется устраивать обыск корабля по прибытию на Землю, перекрестные допросы и прочие радости жизни. Ничего смертельного, конечно, но…
– Позор, – стиснул кулаки Романов.
– Именно так. В общем, думайте. И еще, подозреваю, что попытка британцев устроить нам каку и этот шпион связаны между собой. Так что на допросе присутствовать надо обязательно.
– Угу. И никогда не забывать, что Запад и западло – слова однокоренные…
Борт корабля «Седов». Пятнадцать минут спустя
Стук в дверь на борту космического корабля прозвучал несколько старомодно. Впрочем, в последнее время так поступали почти все. Незаметно сложились традиции, свойственные только этому кораблю. Нормальная ситуация.
– Заходите, кто там…
– Я это, я. И не надо так орать, – в каюту тяжело, устало шагнул Басов. Остановился, оглянулся. – Можно присесть?
– Садись, – Петрова махнула рукой в сторону кресла. – Только давай недолго, а? Я как раз собралась лечь, поспать.
– Хорошо, Владислава. Не волнуйся, много времени у тебя я не займу. Только… хочу задать один вопрос.
– Задавай, – кивнула женщина. В принципе, какой будет вопрос, она знала. Небось, об Ирке. Дурак ты, Басов, хоть и профессор, стрелок и вообще крутой. Кузнецов вон рассказывал, как ты в ту войну геройствовал. А на полкана впечатление произвести ой как трудно. Да и сегодня класс показывал. Неудивительно, что Исмаилова не боялся, тот против тебя – сосунок, уделал бы ты его без шансов, будь даже у него в руках пулемет, а ты – голый и босый. Но с бабами – дура-ак… И в этот момент Басов ее огорошил.
– Скажи, Владислава, кто ты?
– То есть?
– То есть, кто ты? – повторил свой вопрос Басов и вдруг усмехнулся. Резко, зло, неприятно изогнув уголки рта. И Петрова разом вспомнила его же. Совсем недавно. С картой памяти в крепких пальцах. Из-за происшествий последних дней она забыла об этом эпизоде, вынесло его из головы потоком событий. А вот Басов, похоже, не забыл.
– Ты ничего не путаешь? – спросила она максимально холодным тоном, вставая с кровати.
– Сидеть, – Басов вроде бы не повышал голоса, но было в единственном сказанном им слове что-то, заставившее мгновенно подчиниться. Ноги будто сами собой подкосились, и Петрова плюхнулась на задницу. – Не зли меня, Влада.
Он не угрожал, нет. Просто опытной космической волчице стало ясно: этот человек, случись нужда, может начать говорить и по-плохому. И проверять, как это будет выглядеть, совершенно не хотелось.
– Я тебя не совсем понимаю, – сделала она еще одну попытку, уже не надеясь на успех. Басов вновь усмехнулся.
– Хорошо, сейчас поймешь. Владислава, тебе не кажется, что у нас непрерывно какие-то странности? Причем они сливаются вместе так, что и сам полет становится одной большой странностью?
– Э-э…
– Не бубни под нос. Я могу поверить в одного шпиона – в конце концов, мы и впрямь испытываем новые двигатели, и конкуренты просто обязаны были подсуетиться. Странность здесь, скорее, что подсунули неумеху Исмаилова. Но это ладно, внедряли того, кто есть, а за отсутствием гербовой писать можно и
