рванут в здании, где находится какая-то химия, кучу взрывчатки?
– Песец! – пробормотал я. И что теперь делать? Они же потом нас обвинят в убийстве мирных жителей.
– Так, Вольдемар. Мы обязаны немедленно доложить об этом.
– Конечно, можете передать вашему начальству, что я знаю, сколько там человек в охране и как можно попасть в тюрьму незаметно.
– Так что же вы молчали? Это же меняет все расклады, – еле удержался я, чтобы не заорать.
По сведениям поляка, эсэсманов там взвод. Вооружены хорошо, но объект очень большой, и быть везде они не могут в принципе. Решил действовать сам.
– Сема, дуй к нашим, скажешь Зимину, чтобы взял три группы снайперов. Пусть найдет самых лучших саперов и бегом всех наших сюда. Пусть захватят все, что нужно. Здесь тихо, ночь вся впереди и она наша. Бегом!
Сема мгновенно исчез в темноте кварталов, лишь кивнув. Остается ждать. Пойдем своей группой, саперов запустим тогда, когда зачистим тюрьму или если это будет невозможно. Нет, медлить тут нельзя, нужно работать. Пока ждали группу, пошли с Костей посмотреть. Ну и Вольдемар, конечно, он и указывал, куда идти. Поляк просил оружие, но я мягко отказал, ссылаясь на отсутствие такового у нас. Вышли-то посмотреть, не запасались.
Здание тюрьмы было огромным. Серое мрачное здание высилось перед нами темной горой. Как туда попасть, Вольдемар рассказал заранее, и теперь мы осторожно крались за поляком. Тот обошел здание тюрьмы какими-то дворами и вывел к забору. Забор был хороший, но дыру мы в нем увидели и без помощи местного. Видимо, после какой-то бомбежки, поврежденное место просто не стали восстанавливать. Пролезть было просто, попав на территорию, мы огляделись, но подумать нам не дали. Поляк, сблизившись со мной, быстро заговорил:
– Здесь нельзя стоять, тут иногда ходит постовой. Про дыру-то немцы тоже знают.
Мы двинулись к зданию, Вольдемар, пригнувшись, шел впереди. Когда оказались под стеной, поляк указал в сторону рукой и дернул меня за рукав, показывая, чтобы я присел. Мы с Костяном синхронно присели и замерли. Метрах в ста от нас прохаживался часовой, видимо он появился из-за дальнего угла здания. Только бы он обходить территорию не стал, а то срисует. Повезло, немец развернулся и исчез за углом.
– С этой стороны они почти не ходят, только осматривают.
– А почему, вроде тут из-за дыры наоборот нужно пристально смотреть?
– Тут раньше часовой с собакой стоял, потом, как основные силы стали покидать город, всех кинологов забрали, а эти так и не ставят сюда солдат. Мало их, им еще и внутри нужно караулить. Они же сейчас штурма ждут, все у пулеметов.
– Ясно, куда дальше?
– Вот здесь дверь, она старая, думаю, вскроете без усилий. Попадете в боковое крыло, куда дальше, извините, не знаю. Брат в камере сидит, это под землей, вы обещали, пан офицер.
– Я же сказал, если будет в наших силах, обязательно найдем и выведем вашего брата отсюда. А пока надо вернуться, там уже наши должны подойти.
Выбрались с территории так же тихо. Сема и правда уже привел людей. Зимин долго ругался, что полезли сами, ну а как еще. Хрен их знает, этих нациков, возьмут да и рванут тут всё. Я сильно сомневаюсь, что здесь смертнички сидят и будут ждать, когда тут побольше красноармейцев соберется. У них столько мирняка в помещениях, да плюс химия, они тут полгорода загадят. Кстати, это подтверждается еще и рассказом поляка о снятии с других объектов охраны. То есть фрицы снимаются этой ночью и уходят из города. Значит, тут ставка на подрыв тюрьмы.
– Саня, работаем тихими, ты все взял? – сам я уже накручивал глушак на ствол «1911». МП-40 у меня за спиной, но думаю, что отработаю пистолетом. Нас тоже много и у нас будет преимущество во внезапности.
Снайперов разместил вокруг квартала Митрохин, их у нас было пять пар, хватило перекрыть все открытые участки. Вместе с саперами Зимин привел два расчета пулеметчиков, уложили их на путях возможного отступления. Вроде все на местах, пора начинать. Разделились на тройки. Я шел с Костей и Вано, Зимин с Семой и Митрохиным, Дед под прикрытием пары автоматчиков занял свободную комнату в соседнем доме.
– Тук-тук, – послышалось в наушнике. Вот тоже, наушники давно существуют, а сделать компактные было все как-то недосуг. Ну не было запросов в армии на такой вид гарнитур. Хотя, о чем это я, пару лет назад раций почти и не было, а тех, что были, боялись как огня. Громоздкие, тяжелые, с отвратительной связью, как по дальности, так и по качеству самой связи, сундуки. Теперь весь ящик весил всего пять килограммов, Дед свободно таскал его на спине. Наши передатчики тоже были в районе пары кило и крепились на спину. «Короткие» индивидуальные радиостанции позволяли спокойно общаться в радиусе пятисот метров. Можно и больше, но без дополнительного усилителя пока это был предел. Но нам-то хватает.
– В канале, – ответил я на вызывающий меня стук.
– Это четвертый, один «зигзаг» в левом коридоре, два в основном, прием. – Зимин шел впереди и проверял коридоры. Кстати, «зигзагами» эсэсманов назвали парни, а вовсе не я, за молнии на петлицах.
– Работаем. Иду по основному, ты налево, пошли. – Ларингофон на горле давал возможность говорить шёпотом, давая возможность второму абоненту прекрасно слышать.
Хоть парни и спорили еще на улице о моем участии, но я их послал и пошел сам, причем лидером тройки. Ну а хрен ли я буду за них прятаться, три
