тюрьму с засевшим в ней взводом эсэсовцев было некому.
– Ну почему некому? Народу до чертиков, да вот как-то так уж получилось. И тюрьма далеко не просто тюрьма. Отчет читали, какая начинка была в том «пироге»?
– Читал я все и доложил уже. А ведь брешет командующий, ничего он не приказывал, так? Я думаю, что он вообще узнал, когда ты уже внутри был.
– Петрович, ну хватит уже. Получил сведения, проверил, сообщил выше и принял решение действовать. Ну что я рядовой какой, что ли, все и буду прикрываться званием и должностью?
– Какое в жопу прикрытие, чего мелешь-то? Ты – снайпер! Я не просто так сказал командующему про лучшего снайпера, это действительно так. У меня задача из Москвы горит, а тут ты подстреленный сидишь.
– Что-то важное? – оторвался я от яичницы.
– А когда тебя задействовали последний раз по пустякам? Конечно важное.
– Ну, излагай, подумаем, – предложил я. Всегда наедине общаемся на ты.
Задание было важным, конечно, но не то чтобы каким-то невыполнимым. В городке на севере Польши в порт прибывает корабль для фрицев. Главное не груз, с ним-то как раз более или менее понятно, а вот передавать груз будет какой-то амер. Этот ушлепок давно и прочно сотрудничает с Рейхом, какой-то миллионер, мать его. Судоплатовские раскопали инфу, а руководство решило, что тот уже достаточно помог фюреру, и жить миллионеру уже хватит.
Вся сложность была в том, что город-порт под немцами. Туда еще надо забраться. Поговорили с Батей насчет заброски, убедил его, что только пешком. Прыгать я не хочу. Хрен его знает, как пойдет, заметят, дадут приземлиться и начнут гонять. А тут выстрел будет опять явно один и из ВСК. Прыгать с такой дурой как-то не хочется, да и бегать, если что. Пойдем как всегда тихо, наденем трофейную форму, может, воспользуемся транспортом немцев. Судоплатов работает просто как волшебник. Искать опять никого будет не нужно. Наш человек следит за объектом и на месте выдаст мне всю информацию.
– Пойдете как, всей группой? – Истомин давно уже полагается на меня, так как знает, что я все равно изменю его план. Ну не выходит ничего хорошего из их затей, только когда сами продумаем весь путь, тогда есть надежда.
– Нужны карты. Города, порта, окрестностей. Где-нибудь поблизости наши есть?
– Флот недалеко.
– Ну и где мы, а где флот? Пехтура есть?
– Пока нет. Наступление на этом участке приостановлено, немчура серьезно окопалась. Фронт Ватутина перегруппировывается. Пока стоят в сорока километрах, авиация только работает.
– Так…
– Никаких так! Ты прекрасно знаешь, почему, – прервал меня Истомин, не дав задать вопрос.
– Ясно. Так, когда карты будут?
– Сегодня вечером. Привезут прямо из штаба Ватутина, самые свежие данные. Об объекте проинформирует человек Павла Анатольевича, тоже вечером. Иди, подумай пока предварительно, вот фото нужного человека, – Истомин начал доставать из папки документы, – это человек Судоплатова. Фото порта и корабля, на котором находится объект.
– Что, в город не поедет? – спросил я.
– Неизвестно. К нему прямо туда должны приехать все, кому нужно. Слишком велика шишка, чтобы самому ходить по прифронтовому городу.
– А что подлодкой не сработали, в пункте отправления?
– Не вышло. Лодка была. Подводники были обнаружены с воздуха прибрежной авиацией, да мы потеряли лодку. Теперь судно охраняют так, что хрен пролезешь к нему.
– Жаль парней, а чего привезли-то фрицам, секрет?
– Везут образцы какой-то заразы для оснащения ФАУ. В несколько раз сильнее всей химии, что есть у немцев. Это последние надежды фюрера на реванш. Ты же слышал об «Оружии Возмездия».
– Чего янки вообще страх потеряли, так нагло подыгрывать противнику? А если фрицы япам подгонят инфу, все это дерьмо к амерам и прилетит.
– Да вряд ли там вообще кто-то из руководства страны в курсе. Это частная инициатива узкого круга лиц. С ними расплачиваются золотом и по выгодному тарифу. Гребут лопатами, пока есть возможность. У фрицев есть готовые ракеты, но точность низка, и поэтому вся надежда на новый боеприпас. Сейчас везут десять ящиков, сколько там и чего, пока неизвестно. Сколько ракет они смогут оснастить и запустить, тоже неизвестно. Понимаешь, как все это важно?
– Все ясно. Будем работать. Когда выезжаем?
