останавливаясь. Хотя такого, как в моей истории, тут не было, но бои были очень тяжелыми, поэтому мы не хотели лишний раз напрягать женщин.
К столице подкатили почти через сутки. Как ни храбрился Михалыч, но Истомин приказал ему отдохнуть. За руль автобуса сел один из сопровождающих Истомина. Угрюмый и неразговорчивый парень по имени Алексей. Какой-то он уж чересчур замкнутый. Петрович объяснил мне его поведение просто:
– Их так наскипидарили, что ребята от нас ни на секунду не отойдут, будь уверен.
– Да я уверен, но чрезмерное напряжение ведет к ошибкам, – ответил я на объяснение Истомина, нарочито громко, чтобы парень проникся. И знаете что? Он еще больше напрягся, железный человек, бляха, и ведь я как всегда был прав. Во время объезда колонны, что стояла на дороге, отдыхая, этот «Терминатор» чуть не кувырнул нас в кювет. Завязли так, что пришлось звать бойцов из колонны, а это был автобат, чтобы помогли выехать. Парни водители пропесочили охранника за то, что поперся объезжать по обочине, но вытащить помогли. Мы с Истоминым, чтобы как-то разрядить обстановку, вместо наезда на парня, стали смеяться. Отшутившись и похлопав ободряюще того по плечам, поехали дальше, но вскоре за руль вернулся немного поспавший Михалыч, и все успокоились.
В Москву прибыли ночью, а подумать, где будем ночевать, мы как-то не озаботились. Истомин предложил ехать в ведомственную гостиницу, дескать, принять нас там примут, попробуем договориться и насчет семей.
– Отставить гостиницу, Михалыч, рули на Лубянку, знаешь, где это? – Водитель только кивнул и тронул автобус.
По дороге нас часто останавливали для проверки документов, не то чтобы автобус напрягал постовых, трофейной техники по дорогам носится достаточно, просто таков был порядок. Так вот, в Москве проверка документов нас вообще доконала.
– Петрович, вот говорил же, давай на поезде, нет, на фига, мы на машинах доедем! Я уже устал от этих проверок.
– Ну, мы же в столице, что ты хотел? Потерпи, по городу будем гулять пешком, так часто проверять не будут.
– Ага, если еще чаще не начнут, – засмеялся я.
– Ты чего, к Алевтине собрался?
– Ну, она же говорила, что рада нам в любое время дня и ночи, так что я надеюсь.
Алевтина и правда обрадовалась, конечно, в начале охренела, когда открыла дверь и увидела толпу мужиков и женщин с детьми в три часа ночи, но все-таки обрадовалась искренне. Разместились мы нормально. Детей уложили на кровати, а взрослых на полу. Квартира у Алевтины была трехкомнатной, места хватило всем, только охрана отказалась входить. Ребята всерьез рассчитывали ночевать на лестнице, но Истомин рявкнул, и они уступили. Разместились оба на кухне. А Зимин с Семой и Михалычем легли прямо в автобусе. Натопили там как в бане и завалились спать.
Алевтина и правда была очень рада нас видеть, с трудом заставила себя дать нам поспать. А утром началось.
– Сережка, как хорошо, что вы приехали, я хоть посмотрю на твоих девчонок. На старости лет хоть понянчиться.
– Скажете тоже, на старости, – польстил я слегка нашей хозяйке. Слегка, потому что возраст у нее вполне позволял самой детей рожать.
– Вы гулять все вместе пойдете? А то можете малышей у меня оставить, я с ними справлюсь.
– Огромное вам спасибо, Алевтина Игоревна, но мы ведь хотели детям Москву показать. Погулять хочется, самим поглазеть. Мы ведь и сами толком столицу не видели, все служба да служба.
– Давайте я с вами пойду, я Москву очень хорошо знаю и историю ее. Побуду у вас гидом!
Предложение Алевтины было встречено на ура. Подгадил слегка Истомин, заставив вырядиться в форму, а я с собой специально гражданку взял. Не хотелось козырять без остановки, тут военных как грязи. Да и документы чаще спрашивают. Хорошо хоть Петрович озаботился отпускными свидетельствами, а то быстренько бы завернули. А тут и справки из госпиталя, и бумаги, от вида которых у нас с одним патрулем даже небольшой конфуз вышел. Петрович бумаги-то сам сочинял, такого понаписал, что солдаты из патруля голову чесали. Конечно, праздно шатающаяся спецгруппа Ставки Верховного Командования, с оружием, как будто и войны нет, охренеешь тут.
Гуляли до самого вечера, лишь один раз зашли всем кагалом в пельменную и налопались до отвала пельмешек, черт, а я ведь и забыть о них успел. А, между прочим, это для меня такая пища, что могу есть хоть каждый день. Помню, еще там, частенько с женой ругался. Та все удивлялась, как мне не надоедает есть пельмени каждый день, а я в свою очередь удивлялся, почему нельзя? Съев в пельменной сразу две порции, одну со сметаной, а вторую с маслом, почувствовал себя, наконец, человеком. Был бы в гражданской одежде, вообще забыл о войне.
Москва была великолепна. Прекрасная именно своей историей и архитектурой, отсутствием рекламы, как же хорошо было жить, не слушая отовсюду: «ешьте это, пейте то, стирайте только этим порошком, берите нашу ипотеку, у нас она «всего» 20 процентов». Может, сдохнете быстрее, всегда додумывал я, слушая всю эту ересь. Ведь живут же люди без рекламы, без поганых советов, и ничего не теряют.
Ладно, реклама, а движение? Можете себе просто представить, что в столице мимо вас в течение часа проедет всего десяток-другой машин? Вот и я глазами хлопал, хотя в принципе-то все это видел и прекрасно понимал, что это другое время. Вот бы сейчас всю нашу компанию на Кутузовский в 2012– 2015 годы! Вот бы охренели. Помню, первый раз в Москву приехал, лет пятнадцать мне было, первая мысль была: «Как тут вообще можно ездить???» А ведь люди ездят, или будут ездить, тьфу ты черт, опять весь в думки ушел.
Люди, идущие навстречу, приветливы, улыбаются. Военные отдают честь, мы тоже без конца козыряем. У Петровича-то жена давно привыкшая, а
