На круглом личике девушки промелькнуло выражение обиды.
– Уверен, вы с Элизой делаете важную работу,– поспешно добавил он, коротко улыбнувшись.– Я сию минуту приду.
Она кивнула и умчалась, обогнув на бегу груду металлических палаточных колышков, которые все еще казались слишком горячими для того, чтобы к ним прикасаться.
Оглянувшись через плечо, Уэллс пошел к линии деревьев. Ему нужно было побыть наедине с собой и подумать. Он шел медленно: свинцовая тяжесть в груди словно разлилась и по конечностям, поэтому каждый шаг давался с трудом и причинял боль.
У кромки леса он остановился, поглубже вдохнул прохладный воздух и закрыл глаза. Именно здесь он поцеловал Кларк – впервые на Земле и, несомненно, последний раз в жизни.
Он думал, что уже пережил самую страшную трагедию в своей жизни: боль от знания, что Кларк ненавидит его, что ей противен даже его вид. Но он ошибался. Когда он увидел, что она уходит с Беллами, это почти убило его. Придя собрать то, что осталось от ее лазаретного хозяйства, Кларк даже не взглянула в его сторону. И молча кивнула всем остальным перед тем, как вместе с Беллами уйти в лес.
Если бы она только знала, что он сделал ради того, чтобы вместе с ней оказаться на Земле! Он рискнул всем. Но это ничего не дало.
Когда Уэллс приблизил глаз к сканеру сетчатки и прошел в дверь, охранники удостоили его всего лишь беглым взглядом. Допуск в сектор С-14 был очень ограничен, однако офицерский мундир, целеустремленная походка и известное лицо были его мандатом и пропуском почти куда угодно. До сих пор Уэллс никогда не пользовался преимуществами своего положения, но теперь, когда он услышал разговор отца с Вице-канцлером, что-то надломилось у него внутри. Его наскоро придуманный план был безрассудным, глупым и невероятно эгоистичным, но он плевать хотел на это. Имело значение лишь одно – чтобы Кларк отправилась на Землю, а не в кабинет экзекуций.
Уэллс сбежал по пустой узкой лестнице, освещенной лишь тусклыми огнями аварийного освещения. Сюда никто не мог прийти, кроме техников, регулярно совершающих плановый осмотр шлюза, но Уэллс взломал файлы с расписанием работ. Он был тут совершенно один.
Шлюз на палубе С-14 был спроектирован и собран еще на Земле. С тех пор прошло три столетия и, несмотря на все усилия инженеров, он стал потихоньку приходить в негодность под воздействием космического холода и ультрафиолетового излучения. По краю шлюза змеились крохотные трещинки, и местами сиял пластик свежих заплаток.
Уэллс сунул руку за пояс и вытащил кусачки. Все будет хорошо, твердил он себе, однако его руки ходили ходуном. Так или иначе, всех в самое ближайшее время эвакуируют, он просто немножко ускорит этот процесс. Но в глубине души Уэллс знал, что челноков на всех не хватит, и понятия не имел, что произойдет, когда придет время ими воспользоваться.
Но тут уже пусть у отца голова болит, а его это не касается.
Уэллс потянулся и поддел кусачками кромку шлюза, поморщившись, когда его слуха достигло слабое шипение. Потом он повернулся и помчался вверх по лестнице, стараясь не обращать внимания на ужас, завязавший его внутренности в тугой клубок. Он не позволял себе думать о том, что наделал, но, перепрыгивая через ступеньки, сказал: «Я поступил так, как было нужно».
Уэллс утомленно поднялся на ноги. Спускались сумерки, а у них впереди было еще много работы по постройке хижин. Нужно закончить хотя бы некоторые, чтобы было где укрыться, если снова начнется дождь. Он направился к лагерю, размышляя, взяла ли Кларк с собой достаточно одеял, чтобы не замерзнуть, когда к ночи похолодает. Рядом с Уэллсом немедленно возник Ашер с новой серией вопросов: в первую очередь его интересовало мнение Уэллса относительно паза, который он сделал на очередном бревне.
Уэллс был слишком погружен в собственные мысли, чтобы понять, о чем говорит Ашер. Они вместе прошли лагерь из конца в конец, и Уэллс видел, как его спутник открывает и закрывает рот, но не понимал ни слова.
– Послушай,– начал он, собираясь сказать Ашеру, что его новости подождут до утра, но тут что-то вдруг мелькнуло мимо его лица.
Раздался тошнотворный хлюпающий звук, и Ашера отбросило назад. На его губах выступила кровь, и он рухнул на землю. Уэллс опустился рядом с ним на колени.
– Ашер! – крикнул он, а мозг тем временем с трудом пытался осмыслить то, что видят глаза.
В шее Ашера торчала стрела.
«Беллами»,– мелькнула в голове Уэллса безумная мысль. Только Беллами может так метко стрелять.
Закричав, Уэллс резко развернулся, но не увидел никакого Беллами. Подсвеченная из-за спины лучами заходящего солнца, на холме возвышалась человеческая фигура, и Уэллс задохнулся от ужаса, который расползался по его венам. Он неожиданно понял, кто поджег лагерь – и кто забрал Октавию. Это был не один из них, не кто-то из Колонии.
Может, члены их сотни и были первыми людьми, прилетевшими сюда за последние три столетия, но они не были единственными на планете представителями рода человеческого. Кое-кто из людей вообще не покидал Землю.
Благодарности
Я в неоплатном долгу перед Джоель Хобейка. Ей не только принадлежит первоначальный замысел «Сотни»: без ее воображения, издательской хватки и упорства эта книга никогда бы не вышла в свет. То же самое относится к Кейти МакГи, Элизабет Бьюли и Феррин Джекобс – их вдумчивые вопросы
