пойдет ребенку на пользу?
– Клянусь, – твердо ответил профессор Ван Хелзинг.
Его клятву заглушил набат, ударивший с церкви Святого Петра. Впору было поверить, что Петр, райский ключарь, трижды отрекшийся от Христа в течение одной ночи, не одобряет клятвы голландского охотника на вампиров.
5. Езда на диком быке
У меня случился приступ deja vu.
– Мистер Холмс! Доктор Ватсон!
Грохот колес и топот копыт быстро приближались из-за поворота. Отзвук колокольного трезвона еще висел в воздухе, когда с Хай-стрит, едва не опрокинувшись, вылетел знакомый тарантас, влекомый храпящей лошадью.
– Мистер Холмс! Доктор Ватсон!
– Мы здесь! – крикнул в ответ мой друг.
Я же широко распахнул калитку, и мы оба выскочили на улицу.
Возница с силой натянул поводья, остановив экипаж в паре ярдов от Холмса. Лишь сейчас, с постыдным опозданием, я узнал окликавший нас голос. Тарантасом правила Адель Пфайфер!
– Доброе утро, мисс Пфайфер. Что случилось?
– Марсиане!
– Взяли Нью-Йорк?
– Они идут сюда! Скорее в тарантас!
Я встал рядом с Холмсом:
– Что вы задумали, мисс?
– Мы должны остановить их! Защитить город!
– Вы зовете нас на битву с марсианами? Вы в своем уме?
– Только мы трое умеем управлять треножником!
– Мисс Пфайфер права, – кивнул Холмс. – Артиллерия с ними не справится.
– Холмс, вы…
– Я знаю, друг мой. Я самонадеян и эгоистичен. Едем!
– Позвольте мне хотя бы сесть на козлы… – заикнулся было я, но Адель по-кошачьи сверкнула глазами на вашего покорного слугу:
– Нет времени!
– Профессор, Том! Присмотрите за Дженни!
Холмс уже забирался в тарантас. Мне оставалось лишь последовать его примеру. Адель взялась за поводья, хлестнула лошадь, разворачивая экипаж – и мы вывернули на мощеную булыжником Милл-роуд. Тарантас отчаянно подпрыгивал на ухабах, колеса грохотали так, что казалось, они сейчас отвалятся. Навстречу нам пронеслась двуколка. Ее мотало из стороны в сторону, словно и возница, и лошадь были пьяны в дым. Мы едва сумели разминуться. Люди прятались по домам, хлопали ставни и запираемые двери. Как будто эти смешные предосторожности могли уберечь хозяев от теплового луча марсиан!
Тарантас свернул на Кросс-роуд, а с нее – на Фэмбридж-роуд. Мисс Пфайфер великолепно ориентировалась в городе, но гнала при этом немилосердно. На поворотах экипаж заносило, и я дважды чуть не выпал; к счастью, Холмс вовремя придержал меня за рукав.
– Теперь я знаю, что такое родео, – сообщил он, когда мы выехали за город, на грунтовую дорогу, и стало можно говорить без риска откусить себе язык. – Полагаю, что езда на диком быке гораздо безопаснее.
– Марсиане движутся с юго-запада, от Лондона, – Адель слегка повернула голову, продолжая следить за дорогой, что было совсем не лишним. Ветер, бьющий в лицо, уносил слова прочь, мне с трудом удавалось разобрать смысл речи мисс Пфайфер. – Я гостила у капитана Уоллеса, договаривалась о съемках, и тут вбежал вестовой. Пять треножников заметили чуть севернее Викфорда.
Огороженный участок поля, где стояли захваченные машины марсиан, быстро приближался. На сей раз ворота были открыты, и наш тарантас, не сбавляя хода, влетел внутрь ограды. Солдаты брызнули кто куда, бранясь словами, недостойными британских военных. Завизжав с такой пронзительностью, что я почти оглох, мисс Пфайфер резко осадила лошадь. Копыта несчастного животного взрыли дерн, и тарантас остановился рядом с треножником. Колосс оставался в том же положении, в каком мы его вчера оставили: ноги сложены, крышка откинута, край наклоненной боевой рубки касается земли.
Кажется, охрана понятия не имела, какая опасность надвигается на Молдон. Во всяком случае, боевых приготовлений заметно не было.
– Марсиане! – крикнул я. – Сюда идут марсиане! К бою!
В подтверждение сказанного, с юго-запада донеслись орудийные раскаты.
– Все от треножника! – скомандовал Холмс, залезая в рубку. – Мы постараемся их задержать.
Адель, опередив нас, уже хозяйничала внутри.
