– Я? Ни за что!
– Да, – согласился Азазель, – это уже тонкая работа, солдатская прямота только вредит. Но ты научишься. Говорят, если зайца бить, он сумеет спички зажигать. А ты умеешь? Чехов уже умел. Хотя у него спички были шведские, а какие давал зайцу, не знаю.
Михаил помотал головой.
– Это же нарушение!.. А нарушать законы нехорошо. Ты не знал до сих пор?
– Какое нарушение? – спросил Азазель мирно. – Простая взаимопомощь. Автомобиль вернем на то же самое место. Хозяин и не заметит.
– Нет, – отрезал Михаил. – Я же не такой наглый. И бесчестный! Брать чужое без спросу нехорошо.
– Я наглый, – согласился Азазель серьезно, – а это опасно. Чувство силы порождает уверенность, что перетекает в самоуверенность, а та ходит по краю пропасти… Но я как-то сладил, а тебе предстоит борьба с тем гадом в себе, которому противиться трудно.
Он не стал бесцельно ездить по городу, а то вдруг встретит тех, кто знает этот автомобиль, с полчаса проторчали во дворе, наконец Михаил взглянул на переднюю панель, где в уголке экрана быстро сменяются крупные цифры.
– Время идет.
– Знаю, – буркнул Азазель. – Пересядь назад.
– Будешь вести разговор по душам?
– Как получится…
Выждав, пока Михаил переберется и устроится на заднем сиденье, он неспешно сдвинул автомобиль с места и, выкатив на улицу, плавно повел в сторону школы, в которой, как указал расширенный поиск, занимается ученик первого класса Гена Коваленко.
После прозвеневшего звонка буквально через несколько секунд на широкие ступеньки крыльца высыпала целая гурьба первоклашек. Галдящие, как воробьи, шумной стаей помчались к выходу со школьного двора, толкались, пихались, лупили друг друга портфелями.
Михаил покрутил головой в поисках желтого автобуса, Азазель обронил, не поворачивая головы:
– Это не Москва, дружище. Тут никто никого не возит. Все дети из ближайших домов. Кто сам, кого родители забирают. Мирная патриархальная жизнь. Как в старые добрые времена, которых на самом деле никогда не было.
– А тот мальчишка?
Азазель кивнул в сторону выхода из школьного двора.
– Вон идет. С ушами.
– Тоже ходит сам?
– Он же теперь нормальный, – напомнил Азазель. – А нормального зачем кому-то встречать, когда чуть дальше его дом? Даже дорогу переходить не приходится.
Из ворот выскочили трое ребятишек, Михаил старался определить по виду, кто из них может быть скрывающимся демоном, пока не выделил взглядом одного из первоклашек, конопатого и с оттопыренными ушами.
Азазель сказал со странной ноткой:
– Учись сразу высматривать, пригодится. Рыжий, с красными щеками… Самый чистенький, кстати.
Михаил всмотрелся, из трех мальчишек красные щеки у двух, только у одного еще и пухлые, почти отвисающие, таких всегда дразнят жиртрестами, вряд ли это и есть уже два года живущий в теле идиота демон. Никто не оставит себе облик, над которым смеются, похудеть для демона ничего не стоит, так что явно вон тот, что идет левее, крепенький и чистенький парнишка в аккуратном костюмчике, не новеньком, но чистом и подогнанном точно по фигуре, что плюс к карме его родителей, явно небогатым, но заботящимся о ребенке.
– Хорошо смотрится, – согласился Михаил. – Таких ставят в пример. Радость для родителей.
– Они настрадались, – заметил Азазель, – так что заслужили. Посматривай по сторонам.
Некоторое время он вел автомобиль на небольшой скорости, затем подал ближе к тротуару, едва не задевая колесом бордюр, а когда поравнялся с мальчишкой, крикнул весело:
– Гена, садись, довезу до твоего дома!
Мальчик зыркнул в его сторону и ответил с настороженностью ребенка, предупрежденного, что с незнакомыми мужчинами разговаривать не стоит, как и принимать от них конфеты или мороженое.
– Спасибо, – ответил он голосом воспитанного первоклассника, – но мне близко. Я уже почти дома.
– Я довезу, – предложил Азазель. – Садись. Вон твой дом, я знаю.
Мальчик сказал громче:
– Поезжайте, дяденька педофил, без меня. А то я запомню номер и сообщу в милицию!
Михаил дернулся, пара прохожих уже услышали и повернулись в их сторону.
Азазель сказал вполголоса:
