Азазель кивнул, всмотрелся внимательно в окна квартиры.
– Он там один… Не будем ждать. Давай я тебя придержу и направлю…
Михаил ощутил на плече его горячую ладонь, собрался и пошел, как ему показалось, по той линии, которую указал Азазель, в то же мгновение переместился в небольшую комнату, захламленную старинной мебелью и множеством книг, что занимают все полки вдоль стен, громоздятся на столе и даже высятся неопрятной грудой в углу, занимая почти треть комнаты.
Азазель рядом сказал тихо:
– Идет сюда из кухни…
В дверном проеме появился старик с большой расписной чашкой в руке, сделал пару шагов и наконец, ощутив что-то неладное, поднял взгляд от чашки, охнул.
Пальцы разжались, чашка вывалилась из ослабевших пальцев. Михаил видел, как она падает, переворачиваясь и расплескивая чуть коричневатый чай, однако на уровне его домашних тапочек замерла, а брызги чая, не достигнув пола, собрались в огромную каплю и втянулись в чашку, что медленно поплыла к столу и там опустилась на край.
Судя по испуганно-ошарашенному лицу старика, это все проделал Азазель, он же сказал весело:
– Простите, мы гости непрошеные… но такая уж у нас работа. Приходим, когда не просят, и делаем то, что хозяевам не всегда как бы нравится. Вы и есть Андрей Исаевич?
Старик пролепетал:
– Кто… вы?
– Комиссия, – ответил Азазель. – Вы можете сесть и пить чай, а то остынет. Мы тоже с вашего позволения сядем, вам так спокойнее, верно?
Старик сел у стола, но к чашке не притронулся, смотрел испуганными глазами.
– Что вы хотите?
Голос его был слабый и дрожащий, то ли хорошо играет роль старика, то ли в самом деле стар и не притворяется.
– Отчет, – произнес Азазель жестко. – Вы наверняка знаете, демонам появление среди людей запрещено. Но вы появились сами… и перетаскиваете еще и других?
Старик посмотрел на него, перевел взгляд на Михаила, тот постарался выглядеть строгим и загадочным, снова взглянул на Азазеля.
– Я слышал, – произнес он так же слабо, – что кто-то из Древних незримо надзирает и жестоко карает… Потому я за всю долгую жизнь ни разу не нарушил ни единого правила людской жизни.
– Только поэтому? – уточнил Азазель.
Старик ответил со вздохом:
– В благородные намерения кто поверит, когда все вокруг врут?.. А вот в страх перед наказанием…
Все верно, подумал Михаил, но смолчал, Азазель только поморщился.
– А как ведут себя те, – сказал он жестко, – кого перетащили сюда?
Старик взмолился:
– Я никого не перетаскивал!
– А как здесь появился демон, что теперь в теле мальчишки? – спросил Азазель. – Гена Коваленко, не так ли? Думаю, он не один, верно?.. Говорите. И, предупреждаю, с нами не хитрят.
Старик сказал дрожащим голосом:
– Он там был так несчастен!.. А здесь я видел в глубоком несчастье двух хороших и добрых людей. Я подумал, что два несчастья можно превратить в счастье для них всех… Мне казалось, все так и получилось…
– Самовольство, – резко сказал Азазель. – Это наказуемо!
Михаил обронил:
– В основном запрещено и наказуемо.
– Хочешь сказать, – рыкнул Азазель, – могут быть исключения?
Михаил кивнул.
– Комиссия занимается глобальными проблемами. В мелочи не вникает. Одну из этих мелочей исправил этот…
Азазель спросил резко:
– Покажи свой облик!
Старик взмолился:
– Это мой и есть… Моя мать простая женщина, только отец демон. Да и то наполовину, это дед был чистым демоном, но он давно погиб, у нас там частые войны. Потому я такой вот…
