– Иди сюда.
Бомчик ввалился в комнату, зевая и почесываясь. От него пахло перегаром.
– Нужно поставить наблюдение за крепостью.
– На кой?
– На той. Кадета выслеживать будем.
– И потом прихлопнем?
– А ты как думал?
– Я так и думал. Тогда, может, еще и форт штурманем, когда никого не останется?
После этих слов Бомчик и Лошкар посмотрели на Хорста. Для посторонних ушей их откровения не предназначались.
– Все, можешь валить! – сказал механику Лошкар, поднимаясь и снимая с вбитого гвоздя портупею с двумя пистолетами в кобурах.
– Я пойду, Лошкар, но как насчет моего долга? Ты спишешь мне чего-нибудь? – спросил Хорст, стараясь заглянуть вожаку в глаза.
– Чего-нибудь спишу. Все, иди, да не болтай больше об этом нигде.
– Спасибо, Лошкар! Спасибо! – начал благодарить Хорст, одновременно пятясь к двери. – Никому не скажу, нигде не проболтаюсь!
– Бомчик, собирайся, поедем к лавочнику…
– Я и так готов, – пожал плечами Бомчик.
– А не приспичит в дороге? У тебя постоянно это случается.
– Не, я сегодня пилюлю сожрал, значит, неделю все в порядке будет.
– Тогда поехали.
Услышав, что предводитель куда-то собрался, из первой проходной комнаты со своих тюфяков стали подниматься другие бойцы.
– А мы, командир, нас берешь? – спрашивали они, приглаживая растрепанные волосы и растирая сизые от пьянства небритые щеки.
– Валяйтесь пока, мы с лавочником потолковать едем.
Бомчик с Лошкаром спустились с крыльца и сели во внедорожник – Бомчик за руль, командир – рядом. Взревел двигатель, колеса выбросили заряд дорожной пыли, и машина рванула на проселок.
Глава 32
Минут пять ехали молча, Бомчик отчаянно шевелил бровями и строил гримасы, но Лошкар ни о чем не спрашивал, потому что потом от Бомчика было не отвязаться.
– Я чего спросить хотел, командир… – не удержался водитель, когда они преодолели первую сухую балку.
Лошкар продолжал молчать, будто и не слышал.
– Чего он нас тогда не порешил, а? Стволы были у него, нас он в колючки сбросил.
– Ты про что? – спросил Лошкар, сделав вид, что не понял.
– Ну, этот кадет, с которым мы столкнулись.
– С перепугу он. Места новые, неизвестные, а тут мы. Вот он и затормозил.
– Если затормозил, чего тогда стволы собрал, а? Я ж помню, ровненько так собрал, ремешки поправил, на плечо закинул и в гору пошел. Не похоже, чтобы тормозил.
– А вот я тебя к нему отправлю, ты и спросишь – тормозил он или пулю на тебя, дурака, тратить поленился.
– Ну чего сразу так-то, командир? Чего сразу-то? – начал обижаться Бомчик, и машина вылетела на обочину, запрыгав по соляным кочкам.
– Рули, придурок! Мы так до Васюнаса не доедем!
На какое-то время Бомчик замолчал, но ненадолго. Во второй балке, по дну которой протекал ручей, он неуверенно выбрал угол атаки, и они с разгону зачерпнули бампером дно, подбросив кучу ила и разного прочего мусора, который спустя секунду обрушился на лобовое стекло и капот.
– Да что же ты делаешь, сволочь?! – воскликнул Лошкар, едва удерживаясь, чтобы не заехать водителю в морду. Они едва выкарабкались из балки, и внедорожник цеплялся всеми четырьмя колесами, подключая для верности резервный заряд аккумуляторной батареи.
Будь они на равнине, Лошкар дал бы Бомчику в морду, хотя, по опыту прошлых лет, ни к чему хорошему это не приводило.
Застрелить Бомчика было можно, но исправить – никогда.
Лобовое стекло стало грязным, и по нему забегали жуткие твари. Лошкар даже зажмурился, узнав несколько тех, что приходили к нему в детских снах.
Между тем машина выкатилась на укатанный участок проселка, и они поехали быстрее.
– Я извиняюсь, командир, давно хотел задать тебе вопрос.
– Если опять про это, я тебя…
– Нет-нет, командир, совсем про другое.
