– Больше всего мне это в тебе нравится. Ты понятия не имеешь, что на самом деле должно происходить между мужчиной и женщиной, и боишься, но все равно шипишь и царапаешься.
– Единственное, что со мной происходит, – так это злость на твою назойливость!
– Или ревность? – улыбнулся Рикард.
Он снова опустился на корточки перед ванной, чтобы видеть мое лицо, и оперся руками о бортик.
– Никто еще не сопротивлялся мне так долго. Ты оказалась не такой, как я себе представлял.
– Рикард, у меня сегодня будет тяжелый день. Пожалуйста, давай не будем начинать этот разговор снова. Ты пришел только затем, чтобы вымыть мне волосы? Или есть еще что-то?
– Есть, – после паузы ответил мужчина. – Я тебе кое-что принес. Тебе понравится.
Не знаю, что он там притащил, но вот улыбочка на его лице мне уже не нравилась. С такой улыбочкой обычно дохлых крыс в постель подбрасывают. Если он сейчас достанет мохнатого паука и объявит, что назвал его Василисой, я наплюю на отсутствие одежды и залезу на крышу.
Но Рикард извлек из кармана не живность. С явным наслаждением мужчина наблюдал, как меняется мое лицо, протягивая… кольцо.
То самое кольцо, которое я продала по приезде в Эрстен-град!
– Ты его… как ты его нашел?
Может, похожее? Светлейшая, пусть это будет похожее кольцо! С лунным бриллиантом в центре, дорогое, да-да, но просто похожее!
– Это было легко, – усмехнулся Рикард. – Сходил к драконпорту и подумал, куда бы ты пошла, если бы оказалась там без денег. Второй ломбард оказался нужным. Тебя там запомнили.
Я упрямо отвернулась и возмущенно засопела, не зная, как высказать все, что думаю об этой заразе. Зачем он купил кольцо? Я избавилась от этого идиотского символа детской мечты! И что, мне теперь снова его взять? И вот так просто отказаться от того, чего я достигла за последние месяцы? Нет уж, это не мой вариант. Определенно.
– Сырочек, возьми кольцо, – попросил Рикард. – Я обещал твоему отцу тебя защищать. Ты зашла слишком далеко, Николь. И балансируешь на краю. Нейстикс, Ангор, Кристиан – они опасные люди. Которые не задумываясь подставят тебя и выйдут сухими из воды. Это не шутки.
– А ты-то, конечно, совершенно другой, – с горечью в голосе проговорила я. – Благороднее, добрее, честнее, да?
– Что ты имеешь в виду?
– Ты неискренен, Рикард. Во всем, что делаешь.
– Что? – рассмеялся он. – Я бросил работу! Приехал за тобой в этот заштатный городишко, влез в дела мэра! Терпел этого… пирата рядом с тобой, позволял ему таскать тебя на свидания! И ты обвиняешь меня в неискренности?
– Каждое твое движение, каждое слово, каждый поцелуй, что ты вырывал у меня силой, или обманом, или хитростью, – все, что ты делаешь, просчитано. Я многому научилась за месяцы в Эрстен-граде. Видела, как ты выразился, опасных людей: Нейстикса, Кристиана, Ангора – они идеально владеют собой. А еще видела Камиллу, Рета – людей, которых не учили сохранять хладнокровие. И чем больше я общаюсь с ними, тем отчетливее понимаю: даже в моменты, когда ты делаешь что-то для меня или демонстрируешь чувства, ты играешь. Нужно было играть циничного следователя – ты его играл. Нужно изобразить заботливого жениха – ты его изображаешь. А я не хочу такой жизни. Я не хочу постоянно притворяться и знать, что человек, с которым я связала жизнь, притворяется. Я хочу иметь что-то настоящее.
Рикард молниеносным движением схватил меня за запястье и заставил разжать кулак, а затем вложил в него кольцо.
– Ты можешь объявить меня смертельным врагом, детка, но кольцо не смей снимать. Оно не позволит тебе навредить. И я сейчас не прошу и не умоляю, а предупреждаю – если ты его снимешь, хоть на пару часов, хоть где-то, я перестану считать тебя взрослой и разумной и отвезу в Азор-град, ты меня поняла?
– Как будто ты сейчас считаешь меня взрослой и разумной! Ты обращаешься со мной, как с ребенком!
Вместо ответа Рикард притянул меня к себе и поцеловал.
Это случалось уже не раз. Он не давал мне забыть ощущение касания горячих губ, хоть я и старалась это сделать. И в этот раз, может, от того, что мы говорили серьезнее, чем прежде, а может, из-за того, что я сидела в воде, скрытая лишь пеной, ощущения были ярче.
– Сырочек, ты даже не представляешь, что творишь, – хрипло прошептал он. – Ты влезла туда, куда нельзя было.
– Я влезла туда лишь потому, что хотела семью, созданную по любви.
По лицу Рикарда я поняла, что до него дошел смысл этой фразы.
– Однажды все изменится, – глухо произнес он. – Однажды, Никки, ты останешься одна и придешь за помощью. И я заберу все, что мне полагается.
Слова обжигали, словно хлыст, а острые грани камня на кольце впились в ладонь, но я нашла в себе силы тихо произнести вслед:
– Я никогда не останусь одна.
И, словно эхом, услышала:
