замке заметили, что Оливия перестала быть калекой. Все, кроме герцога. Потому что он традиционно избегал смотреть на дочь и встречаться с ней. В последнее время он обедал в скриптории. Но сегодня за обедом предполагается гостья, так что мессер Альбино наверняка удостоит нас своим обществом.
Так оно и вышло. То есть герцог вышел к столу, холодно-вежливый и надменный, как всегда.
— Для меня большая честь, баронесса, принимать вас в своем скромном жилище…
— О, ваша светлость! — томно проворковала юная Беатриче. — Это я благодарю небеса и вас за то, что сподобилась лицезреть великого поэта современности! Ваше творчество — истинное наслаждение для ума и души!..
— Давайте сейчас не будем о моем творчестве, — довольно резко оборвал герцог баронессу. — Прошу за стол. Думается, после такой бурной прогулки вы нагуляли аппетит.
Как это ни удивительно, обед прошел практически в молчании. Баронесса, почувствовав, что ее восторги по поводу творчества герцога не находят отклика, как-то быстро сникла и принялась лопать оливье и жареных цыплят с аппетитом, который пристал бы трактирному обжоре. Ну, конечно, она переволновалась, страх за жизнь и все такое…
— Вашему коню обеспечен надлежащий уход, баронесса, — счел нужным сообщить Себастьяно.
— О, благодарю вас, — баронесса послала Себастьяно ослепительную улыбку. Тот расцвел, как куст флоксов.
— Ваша светлость, — подала голос Беатриче Висконти, когда подали десерт. — Не могли бы вы мне после обеда показать ваш замечательный замок…
При этом она стала прямо-таки ослепительной красоты, мы с Оливией аж прищурились, но герцог оказался непробиваем и сказал:
— В вашем распоряжении, баронесса, моя дочь Оливия и ее компаньонка. Думаю, они прекрасно справятся с этой задачей, а мне, извините, работать надо.
Хм. Прямо шахтер какой-то. Типа без его работы страна угля недосчитается. Небось вымучивает из себя посредственные вирши про фрукты и овощи — обратиться за помощью к анапестону ему гордость не позволяет. Ну и дрын с ним. Нам с Оливией несложно потратить время на красотку баронессу, тем более что заодно мы сможем методом непосредственного наблюдения выяснить, вторженка она или так, просто красавица.
После обеда мы показали баронессе картинную галерею, Оливия при этом вдохновенно врала про подвиги далеких предков из рода Монтессори (а может, и не врала). Я заметила, что в галерее больше нет картины, через которую я попала в никуда и узнала тайны, о которых хочется забыть. Вообще не было колонны, на которой висела картина. На этом месте высилась скульптурная группа: огромный жук с воздетыми вверх передними лапками, а вокруг — коленопреклоненные люди.
— Оливия, — морщась от отвращения, спросила я. — Откуда здесь эта уродская скульптура?
— Сама не знаю, — ошарашенно молвила Оливия. — Здесь же та картина была. И колонна! Ничего не понимаю.
— Что-то не так? — вклинилась в наш разговор любопытная баронесса.
— Все так, не обращайте внимания. Вы знаете, в замке герцога недавно гостил Его Высокоблагочестие со свитой…
— Ах!
— Вот этому великому событию и посвящена эта скульптура. Хотя я даже садовой фигурой ее бы не сделала.
— А у вас есть сад? — захлопала глазками баронесса.
— Да, небольшой и довольно запущенный. Сейчас там пустынно, неуютно. В оранжерее гораздо теплее, красивее и интереснее. Там много редких растений из других краев…
— Ах нет, пожалуйста, покажите мне ваш сад! — в голосе баронессы вдруг промелькнул металл.
— Да пожалуйста, — пожала плечами Оливия. — Только давайте сначала сходим за теплыми шалями — мерзнуть нам ни к чему.
И вот мы снова оказались в саду, где вместе с пшепрашамской княжной Марысей собирали осенние цветы, чтобы украсить замок к приезду священного Жука. Сейчас сад был засыпан снегом, клумбы и ретирады пустынны и грустны. Но баронесса просто зашлась от восторга и принялась бродить по саду, ахая и восхищаясь над каждым корявым кустиком.
— Что это она, а, Люци? — негромко спросила меня Оливия.
— Знаешь, у меня такое впечатление, — сказала я, — будто она пришла в место, давно ей известное. Как будто она здесь когда-то что-то спрятала, а теперь пытается найти.
— Ну точно вторженка, — заключила Оливия. — Разве нормальный человек будет что-нибудь прятать в этом саду?
— А давай ее спросим. Баронесса, что вы ищете в саду герцога Монтессори?
— Ах, — обернулась к нам Беатриче, лицо ее слегка исказилось — как будто смазались краски на портрете. — Я ничего… Я здесь впервые… Как я могу…
— Бросьте вы, — отчеканила Оливия. — Мы вам тут тоже не дурочки с переулочка. Вы — явная вторженка. Так что извольте объясниться: цель вторжения, откуда вы будете и так далее?
