потряс громогласный рев. Поплавкову заложило уши. Глот отпрянул от паровоза и затряс лапой, как обычная собачонка, укушенная осой. Шаткое равновесие потеряно. Ящер завалился на спину, давя погонщика и показывая белому свету серо-синее, как у утопленника, брюхо, не защищенное чешуей.
Успел. Поплавков перекрестил брюхо рептилии из пулемета. Громкий рев, полный боли и яростного желания поквитаться с обидчиком. Лапы разбрасывали вокруг кучи песка. Пули, войдя в незащищенное брюхо, искромсали плоть, попали в сердце, перебили позвоночник в нескольких местах и вызвали смерть. У всех есть слабое место. Надо только его найти. Почти черная кровь хлестала во все стороны и тут же мгновенно впитывалась в горячий песок. Инквизитор для верности всадил остатки пулеметной ленты в тушу одной длинной очередью.
Ничего, что второй номер сбежал. Рядом две пулеметные коробки, можно дотянуться рукой. И на том спасибо.
Несущаяся к эшелону орда басмачей резко выделялась на светло-желтом фоне барханов.
Пулемет бился в руках инквизитора, посылая свинцовые гостинцы врагам. Не отставал от него пулемет слева. Наконец-то проснулись артиллеристы, гулко ухнула пушка «бронепоезда». Аким обрадовался: «Сейчас заговорят оба орудия. Хана басмачам! Сегодня у гурий в раю будет аншлаг!» Но артиллеристы почему-то не спешили сказать свое веское слово…
Басмачи неудержимо лезли на позиции красногвардейцев. Они перли прямо на пулеметы и истошно орали: «Алла, алла! Ур-р-р!»
Подступы к железнодорожной насыпи густо усеялись трупами. Сквозь плотную огневую завесу прорывались лишь небольшие группы. Их уничтожали ручными гранатами, выстрелами из винтовок и пистолетов. До рукопашной дело пока не дошло.
Неожиданно крики и беспорядочная стрельба раздались в хвосте поезда, где располагалась платформа с орудиями. Не на артиллеристов ли беда навалилась? Может быть, поэтому и не слышно их?
Самые худшие предположения инквизитора оправдались. Державшие оборону в хвосте состава бойцы перебегали под вагонами на другую сторону полотна. Их атаковал отряд вражеской конницы. Под удар попали огневые позиции батареи. Артиллеристы развернули орудия в сторону кавалеристов, но дать залп не успели и отбивались чем попало. Командир батареи в упор бил из «Маузера», отстреливая верховых. Рослый заряжающий ловко орудовал увесистым банником, вышибая басмачей из седла. Командир отряда Гавриленко с взводом личной охраны бросился на выручку батарейцам. Бывший морской офицер лично повел последний резерв в бой. Они зашли басмачам во фланг. Их удар оказался стремительным. Они перекололи спешившихся и выбитых из седел. Русский трехгранный штык всегда острее и злее дамасской стали. Остальные начали отходить, гарцуя на безопасном расстоянии.
Несколько залпов картечью вдогонку окончательно разметали всадников в стеганых разноцветных халатах. Над головами наступающих появились клубки шрапнельных разрывов. Стальные шарики с визгом прошивали барханы насквозь и тех, кто пытался за ними укрыться. Песчаные холмы были призрачной иллюзией, которая оказалась не в силах стать укрытием.
Шрапнель густо нашпиговала барханы вместе с кавалеристами и их лошадьми. Плотность шрапнели была такова, что расстояние между ранами не превышало длины ладони. Особенно устрашающе выглядели огневые переломы конечностей, словно поработал маньяк-плотник тупым зубилом.
Покончив с кавалерией, батарейцы развернули в сторону головы эшелона. Там хорошо были видны две исполинские фигуры оставшихся ящеров. По такой цели грех промахнуться!
— Прицел четыреста, — командовал командир батареи. — По вра… тварям беглый огонь.
Артиллеристов не надо было поторапливать. Они отлично видели цель и понимали, что исход боя сейчас целиком зависит от них. Это была не просто схватка людей друг с другом. Шло настоящее сражение за жизнь. Кто кого. У ящера не вымолить пощады, и с ним нельзя заключить перемирие.
Артиллерия — оружие точное. Стреляет по науке: перелет, недолет, потом в самую точку. Бывалый, обстрелянный солдат не ждет третьего снаряда: как попал в «вилку» — сразу броском в сторону. Глот под орудийный обстрел попал впервые.
Первый снаряд — перелет. Второй — разорвался перед ящером. Осколки пробарабанили по чешуе. Третий снаряд артиллеристы вколотили глоту точно в грудь. Последнего ящера, неосторожно повернувшегося боком, разорвало напополам, как тряпичную куклу.
Куски мяса с обрывками чешуйчатой шкуры разлетались во все стороны. Кровь брызгала фонтаном. Жалкие ошметки последних рептилий дымились парными ломтями на песке.
Разрубленная прямым попаданием тварь неловко ворочалась, загребая передними лапами песок, пытаясь ползти. Сердце еще билось, гоня кровь по перебитым венам и артериям. Следом за ним тащились вывалившиеся внутренности, перевитые сизыми лианами кишок. Оставляя за собой темный след на желтом песке, монстр прополз еще с добрый десяток метров. Дернулся напоследок и затих.
«Беглый» огонь быстро начался и так же быстро прекратился. Закончились снаряды. Но и этого хватило. Когда бьешь по исполинским ящерам прямой наводкой, трудно промахнуться.
Дуэль артиллеристов с ящерами закончилась со счетом два ноль в их пользу.
Напор неприятеля постепенно ослабевал. Потери его были огромны. Атака захлебнулась. Бандиты, успевшие просочиться к вагонам, драпанули обратно в пустыню. Кому-то повезло уцелеть под перекрестным огнем орудий и последнего «максима», с которым виртуозно управлялся инквизитор, не выпуская из рук гашетки пулемета. Басмачам так и не удалось прорваться сквозь огневой щит.
Волна наступающих из пустыни на эшелон растеряла свою силу и вынуждена была повернуть назад. Инквизитор провожал фигурки бегущих длинными