— Поел, называется, — расстроенно махнул я рукой.
— Ты иди, я тебе оставлю, — пообещала Яна.
То, что я ей серьёзно помог, это действительно было так. Не знаю, на какую мозоль она наступила девчатам из соседней комнаты, но это именно они заказали, чтобы её трахнули в подсобке. Причём, когда я макал голову в унитаз одной из таких заказчиц, та яростно и с ненавистью орала, отплёвываясь, что, мол, её по кругу малолеткой пустили, это, значит, можно, а эта недотрогой ходить будет?! Несправедливо. Пусть пройдёт через то же самое, что и она! Подружки её уже давно под кровати забились, в прямом и переносном смысле, а эта заводила накопила в себе столько ненависти, что просто искала выход для неё. Именно такой целью и была Яна.
Сама заводила была толстой, в семнадцать лет уже бабищей с некрасивым лицом и редкими выцветшими волосками. Захотеть её можно только по сильной пьяни, та это понимала, вот и была зла на весь мир. Сломать её было очень сложно, слишком много ненависти и злости в ней было, чтобы довести до ручки, но я нашёл другой метод. В последнее время я серьёзно занимался исследованиями в микробиологии, а также отдельно запахов, поэтому подарил ей небольшую ладанку на цепочке. Внутри тряпица, что выдавала устойчивый запах афродизиаков. Смачивать её нужно раз в месяц, я злюку сам научил это делать. На полтора года хватит, а там она покинет детдом. В общем, уже третий день эта злюка ходила с умиротворённым и спокойным лицом, кайфовала. Её наши детдомовские острословы сразу блаженной прозвали.
А эта штука с запахами действительно реальная вещь, ими и лечить можно, и медитировать. Запасы свои я пополнял у индусов, у них в Москве своя община была. Продавали без проблем. Часть я напрямую использовал, но всё же больше переделывал по своим желаниям, проводя многочисленные опыты у нас в лаборатории кабинета химии. Учитель был в курсе, он, кстати, в части опытов помогал мне, очень заинтересовавшись этим делом. Даже диссертацию писать начал, кандидатскую. Сорок лет, хотел учёную степень получить, так что я ему помогал в этом.
— О, лады.
Быстро выпив компот, я встал и заспешил к кабинету директора. Заставлять его ждать, действительно, не стоило, на этот счёт директор имел крайне мстительную реакцию, а это не в моих интересах. Как и столовая, кабинет директора находился на первом этаже, идти было недалеко. Постучавшись, я заглянул внутрь и спросил:
— Вызывали, Валентин Олегович?
В кабинете кроме директора был ещё один мужчина, в костюме. Началось. Что ж, я этого ждал, надеялся избежать, но ждал. На этом неизвестном проб ставить негде, настолько весь его вид отдаёт отношением к серьёзным структурам. Контора, к гадалке не ходи. Видимо, они всем этим параллельно занимаются. Директор и неизвестный посмотрели на меня. Мужчине было около сорока, худой, даже сидя казался очень подвижным, как ртуть, череп обтянут кожей, чем-то оперативник походил на ястреба, готового сорваться вниз и схватить добычу. Судя по рукам, не последний рукопашник. У меня таких сбитых костяшек не было, руки берёг, музыкант всё же. В общем, не самый приятный тип.
— Заходи, Максим, — махнул рукой директор. — Вот, из ФСБ, по твою душу. Поговорить с тобой хотят. Неужели натворить что успел, всё же такой положите…
— Думаю, нам лучше поговорить с глазу на глаз, — прервал директора оперативник.
— С глазу на глаз не получится, — сказал я. — Мне тут случайно настольная книга попалась, до дыр зачитал. «Законы Российской Федерации» называется. Я несовершеннолетний, без присутствия преподавателя или директора нашего детдома допрашивать вы меня не имеете права. Это нарушение закона.
— Он прав, — тут же оживился директор и повозился в кресле.
По скрипу оперативник понял, что директор свой зад от кресла теперь точно не оторвёт, ягодицами ухватится за материал сидушки.
— Что ж, не возражаю, — невозмутимо ответил фээсбэшник, хотя в его глазах что-то мелькнуло, видимо, всё же был недоволен.
Стол у директора был Т-образный. Вернее, это два так поставили, так что директор указал на стул, чтобы я сел напротив оперативника. Прикрыв дверь, я подошёл к столу, сел, придвинулся и, как примерный ученик, сложил руки на столешнице, с интересом рассматривая незнакомца, который даже не удосужился представиться. Я смотрел, не отрываясь и не опуская взгляда, с детской непосредственностью, отчего оперативник явно почувствовал неудобство. Это хорошо, первый раунд за мной. Психология — наше всё.
Мужчина, достав из внутреннего кармана небольшой блокнот и ручку, кнопкой выщелкнул стержень — он явно собирался записывать мои ответы. Хотя нет, открыл одну из страничек, поинтересовался:
— Максим Евгеньевич Ларин? Две тысячи третьего года рождения?
— Всё верно, — покладисто кивнул я и тут же с напором спросил: — А вы кто? Я вас не знаю и, извините, пока не увижу удостоверение, общаться с вами не буду. Кстати, вы мне его сразу должны были предъявить.
— Успокойся, Максим, я его уже видел, — сказал директор.
— Ваш воспитанник прав, — достал тот из другого внутреннего кармана удостоверение и в открытом виде показал его мне.
Надо же, майор, оперативный сотрудник одного из московских отделов. Мгновения мне хватило запомнить не только его данные и фото, но и номер удостоверения. По виду всё настоящее, да и чувствовалось, что оперативник действительно из этого ведомства, без обмана. Не как те поддельные
