— Оки.
Нажав отбой, я, с лёгкой улыбкой почесав спину, задумался. А что я на самом деле с ней расстаться хочу? Вроде всё устраивает, вроде всё нравится. Похоже, это влияние Ким, вот уж кто, несмотря на свой милый и желанный вид, умеет при необходимости прополоскать мозги. Ничего, я вот её уже неделю не посещаю, посадив на голодный паёк, раз в месяц с мужем, надеюсь, одумается и перестанет меня считать своей собственностью. Пусть радуется тем мгновениям, что её иногда посещают.
Вздохнув, я встал со скамейки и вернулся в трейлер. Эдвард был ещё тут, так что мы с ним немного поболтали, тот любил это делать, особенно помечтать о будущем. Хотя будущее у него не сказать что в розовых тонах, он мне об этом не в первый раз рассказывает. Сын у них погиб в Афганистане, сержантом был в мобильной пехоте. То есть пулемётчиком на вертолёте. Детей не осталось, семейный бизнес передавать не кому. Правда, был племянник, сын брата жены, того родители прислали к тётушке, вроде как навестить, а в реальности перенимать бизнес. Причём, похоже, его так заинструктировали, что тот приехал, будучи уверенным, что старички уже одной ногой в могиле, будут рады его приезду и сразу же перепишут имущество на него. Ладно бы он об этом думал, так ещё и вслух говорил. До Эдварда не сразу, но информация дошла, вот он его чуть ли не пинками и погнал прочь, обратно в Бостон, сообщив родственничкам, что его имущество им точно не достанется, отпишет в Фонд мира.
Этого племянника я видел, хотя история была до моего приезда. Он позже появлялся с адвокатами, пытался доказать, что Эдвард с женой ослабленные на ум из-за возраста и у них нужно забрать бизнес в его пользу. Врач у нас в городке был соседом и дружком Эдварда, так что кроме пинков от хозяина заправки ему пару пенделей досталось и от того. Тоже мне, догадался к кому обращаться за освидетельствованием. Потом он ещё на заправку приходил, во время дежурства тётушки, тут уже я его с лестницы спустил, чтобы все ступени рёбрами пересчитал. Настырный ужас. Пока больше не появлялся. Четыре месяца слуха не было.
Вот в основном вокруг этой темы беседа и крутилась. Мне до заправки дела не было, этот бизнес вообще не интересовал, и Эдвард об этом прекрасно знал, знал, что я не люблю сидеть на месте, что я — перекати-поле, жду не дождусь, когда закончу школу, после чего только меня и видели, сразу уеду, поэтому особо свои планы от меня не скрывал. Обсуждал, в какой фонд отправить деньги от продажи заправки с мастерской после их смерти. Кому продавать, вопрос не стоял, местные из тех же фермеров всегда готовы приобрести удачное место и удачный бизнес. Я ему как-то посоветовал усыновить детдомовца, но тот сразу сказал, что против. Им уже приходила такая мысль, но Эдвард из тех людей, что свои дети — это свои дети, чужих ему не нужно, просто душа не лежит. Чужой всегда останется чужим. Так что идея была похерена сразу.
Повесив одну створку, я проверил, как работают стопоры, но второй заниматься не стал, завтра доделаю, мне пока окончание ремонта не к спеху, для себя это делаю, с большим удовольствием, вот это удовольствие и растягиваю. Попив ещё лимонада, Эдвард покинул трейлер и направился к зданию заправки, а я выключил весь инструмент и занялся уборкой. Когда вынес наружу часть материала, то услышал выстрел и увидел, как Эдварда, который совсем немного не дошёл до двери чёрного хода офиса, на моих глазах отшвырнуло вбок. Он несколько раз перекатился по щебёнке и замер в нелепой позе.
Отреагировал я мгновенно: отшвырнул дерево, разные обрезки и прыгнул за верстак, тот, железный, обшитый со всех сторон, эвакуатором я его сюда привёз, на руках не поднять. Этот верстак — единственное укрытие вблизи, вот я и прыгнул за него. Почти сразу раздался звон и противный визг рикошета. Точно, в меня стреляли. Тут же ещё один хлопок и звон пробитого бокового листа. Достав из кармана мобильник, я быстро набрал Аниту. Как только она сняла трубку, я быстро заговорил:
— Слушай меня внимательно. Кто-то застрелил старика Эдварда, прямо у дверей его заправки. Работает снайпер. В меня тоже стреляли, слегка зацепили, царапина, я в укрытие успел прыгнуть. Похоже, стрелял племянник Эдварда, ты про него знаешь, все этого идиота знают. Он со стороны посадки стреляет, звук оттуда. Винтовка, крупный калибр, будьте осторожны.
В это время раздался очередной выстрел — и новая пробоина, укрытие оказалось не таким и безопасным, разве что стрелявший меня не видел. Первый рикошет, второй задел слегка, а в третий раз промах, и лист дважды пробит. Нужно менять укрытие, рано или поздно он меня достанет, видимо, до последнего пошёл, раз позиции не меняет и не пытается скрыться.
— Он ещё здесь, идиот, поторопитесь. Какие дороги перекрывать, знаете, учить не буду. У него коричневый «олдсмобиль» девяносто второго года выпуска с белым верхом, насколько я помню. В прошлый раз на нём приезжал.
— Едем, — услышал я ответ Аниты.
Одной рукой убирая мобильник обратно в нагрудный карман своего технического комбинезона, второй зажимая рану на боку, я услышал крик жены Эдварда и, выглянув из укрытия, увидел её в дверях, и тут же заорал, чтобы она скрылась в доме, так как была под прицелом стрелка. Моментально раздался выстрел, и пуля чуть не задела старушку, но та шустро спряталась в помещении. Тут всё моё внимание обратилось на Эдварда: пошевелившись, он перевернулся на спину и, кажется, неосознанно начал шарить руками вокруг, видимо, не мог понять, что случилось. Вот он зажал рану на боку и так оставил руку. Похоже, догадался, что происходит.
Скрипнув зубами, я взял низкий старт, отметив краем сознания далёкие звуки сирен, и рванул к старику. Была надежда, что сирены спугнут стрелка. Оставить его под обстрелом я не мог, стрелок тоже не мог не видеть, как тот пошевелился, значит, добьёт, иначе всё зря. Если это племянник, то сразу скажу: Эдвард завещания пока не составлял, и в случае гибели обоих всё переходило их близким родственникам, соответственно тем, что из Бостона и
