свет.
— Стоять!
Я заслонил глаза от яркого луча. Судя по шевронам, передо мной был боец «Феникса», спецназа Контртеррористического комитета. Слепил фонарь, приделанный к каске.
— Вы кто?!
— Я? Контрольный замер сопротивлений. А вот вы здесь откуда? Где Валера? Валера! Почему посторонние на объекте?
Боец подошел ко мне ближе. Мне, кажется, удалось вызвать у него кратковременное замыкание. Он пытался собрать вместе мои слова, мою сбившуюся бабочку и мое появление со стороны, противоположной ожидаемой от противника. Пока он не пришел в себя, я сделал большие глаза и ткнул пальцем ему за спину. Спецназовец попался и резко развернулся. Я, конечно, уже не тот, что четверть века назад, но, как учат, в ударе главное не сила, а неожиданность. Других утешений не предвиделось, и я врезал. Моя физическая форма далека от идеальной, но оставался кое-какой навык и сто двадцать килограмм веса. Парня крутануло, я добавил по падающему левой. Это была ошибка, кулак попал в шлем. Адская боль прохватила до плеча, несколько секунд я баюкал разбитую руку. Боец лежал, не подавая признаков оживления.
Я снял с парня оружие: автомат и большой серый пистолет, красивую чешскую машинку нового образца. Отыскал запасные магазины. На мою удачу боец оказался разумным человеком, поплевывающим на правила, — ненадежные распознаватели стрелка были отключены. Я прихватил фонарь со шлема, сорвал и закинул на трубу отопления коммуникатор, тело с трудом оттащил за ноги в электрощитовую. Парень был большой, плюс амуниция, а левая почти не работала. Щитовая была не заперта и завалена строительной дрянью. (Если уцелею, оторву Валере голову.) Я отыскал кусок арматуры и запер снаружи, вставив прут в ушки для навесного замка.
В здании я продвигался осторожно, проползая под лестничными окнами. Нужно было найти Мишу и как-то дать о себе знать прежде, чем его дружки- кретины меня пристрелят. По звукам выстрелов я нашел их на четвертом этаже. Я пробирался по коридору, слава богу, здесь успели выставить коридорные стены, прикрывавшие от оконных проемов. В пустых дверных проемах я сгибался пополам. На ходу я кричал:
— Миша! Не стреляй! Это я!
Он выполз на четвереньках в коридор. Всполохи играли на лице, укрытом балаклавой, на лбу ткань порвалась и намокла от крови, струйкой сбегающей на нос.
— Дядя Коля? Что ты здесь делаешь?
— Ты его знаешь? — в темном конце коридора обнаружился лежащий паренек. Он, видимо, держал коридор и только по большой удаче не накачал меня пулями.
— Мужички, времени нет на любезности. Хотите выпутаться — двигайте за мной.
— Сейчас, — Миша засеменил на четвереньках назад.
Что-то с грохотом упало. С улицы продолжали стрелять, на пару этажей ниже взорвалось с такой силой, что качнуло здание. Миша, пыхтя, вернулся. Он тащил еще одного. Я нагнулся проверить пульс. Шея была залита холодным и липким, пульс бился робко и неритмично.
— Не жилец. С ним не выберемся.
— Без него не пойду.
— Ладно. Кто-нибудь еще?
— Нас трое только осталось.
Мы двигались медленно, опасно медленно. Раненого пришлось тащить мне, герои были хлипковаты. Тот, из коридора, вскидывался по сторонам, явно на грани истерики. Просто чудо, что он меня не продырявил. Пока мы пробирались к туннелю, я успокоился и составил нечто вроде плана. Главное добраться до мерседеса. Отдельная история — как перетащить тушку подранка через забор, но это потом, когда и если доберемся. Отправляю ребят на машине, а сам возвращаюсь назад, выпускаю катета и утешаю его. Кошелек остался в машине, и я, честно сказать, понятия не имел сколько там. Наличные мало применялись в моей частной жизни, другое дело на работе, но там их перемещали не в кошельках, а в чемоданах и сумках. Дам сколько есть и пообещаю еще. Деваться ему все равно некуда, тоже отличился. Слетаю до банкомата, в конце концов.
— Стоять! Бросить оружие! Стреляю! — в конце коридора полыхнуло два слепящих фонаря.
Включились забытые рефлексы. Секунду назад я тащил раненого, строил планы, кривился от боли в руке. Свет в лицо, и я уже лежу возле стены, поливаю короткими. Все кончилось так же резко, как и началось. Катеты лежали. В таком огневом контакте никогда наверняка не разберешь, но, кажется, левому я засадил в голову, второй, подошвами к нам, еще дергался, изгибаясь на грязном полу. Нервный из коридора подбежал и добавил в упор — солдатик замер.
Мы осмотрелись. Везло сегодня невероятно, хоть в казино иди. Катетов оказалось всего двое, а не двадцать. Я цел, Миша тоже. Правда, в раненого попало еще, и пульс уже не прощупывался, а у нервного из пробитого плеча толчками хлестала кровь. Но могло и даже должно было обернуться намного хуже.
До машины, снова чудо, мы добрались без приключений. Возле основного здания продолжали стрелять, грохали взрывы, но в этой части стройки было
