элементалей и утраченных тысячу лет назад. Тому, кто ими завладеет, они сулили высшую власть над миром, божественное всемогущество.
Магнус мог бы подумать, что отец сошел с ума, но в ровном взгляде короля не было ни малейшего признака безумия. Блеск его глаз, конечно, отдавал одержимостью, но в остальном король смотрел сосредоточенно и ясно. Он действительно верил в существование Родичей. И Хранителей. До недавнего времени Магнус отнюдь не разделял его веры. Но вот оно, доказательство бытия магии и самих элементалей, – в постели лежит. Он сам все видел, собственными глазами. А если реальна волшебница из пророчества, почему не существовать Родичам?
– Оставляю тебя с сестрой, – сказал король. – Если придет в себя, извести меня без промедления.
И король вышел из спальни, оставив Магнуса предаваться невеселым размышлениям наедине с бесчувственной принцессой.
Ее магия – это ключ…
Он долго молчал, глядя за окно на балкон, залитый ярким послеполуденным солнцем. Оливы в горшках шевелили листвой на теплом ветру. Он слышал пение птиц, обонял запах цветов…
Как же все здешнее было ненавистно ему!
Он предпочитал лед и снег, которыми славился Лимерос. Он любил стужу. Когда мороз, все так просто. Так чисто и совершенно…
Но его отец полагал, что не в Лимеросе, а именно здесь, в этой золотой стране, следовало начинать поиски Родичей. И если прекрасная девушка, лежавшая перед ним спящей, была ключом к его поискам, Магнус не имел права отмахнуться от этого знания.
Раздобыть Родичей – и они с Люцией станут ровней по всем статьям. Далее этого он не отваживался надеяться и мечтать. Даже о том, что, быть может, обладание Родичами заставит Люцию по-иному взглянуть на него. Вместо этого он сказал себе, что, разыскав потерянное сокровище, он в полной мере проявит себя в глазах отца и наконец-то заслужит его неувядающее уважение.
– Очнись, Люция, – с напором выговорил он. – Мы вместе отыщем Родичей, ты и я…
Тут что-то заставило его оглянуться, и он с удивлением обнаружил подле себя Миру с бокалом воды. Девушка заглянула принцу в глаза, и ледяная злоба в его взгляде была как удар.
– Ваше… высочество?
– Остерегайся, – негромко предупредил Магнус. – Слишком любопытные уши легко могут оказаться отрезаными.
Мира налилась малиновой краской и, повернувшись, быстренько убралась на другой конец комнаты. Судьба служанки решается помимо ее воли. Сын короля – совсем другое дело.
Король желал завладеть Родичами ради своего непреходящего всемогущества. А значит, его сыну и наследнику предстояло самое главное испытание.
Комкая в кулаке бархат одеяла Люции, Магнус понял: если они действительно существовали, именно он должен их найти.
Люция
Убежище
Люция помнила взрыв. Страшные крики, раскиданные окровавленные тела. Мертвые глаза, багровые лужи… А потом наступила тьма и длилась так долго, что Люция посчитала себя умершей, но попавшей не в обитель вечного покоя, а в края мрака, куда отправлялись души злых людей, обреченные на вечное отчаяние и муку.
Иногда ей казалось, что она готова проснуться, но каждый раз ее затягивало обратно, в сонную бездну, и отуманенный разум ничего не мог ни понять, ни решить.
В моменты просветления она принималась молить богиню Валорию – о прощении… о спасении… Но молитвы к божественной покровительнице Лимероса оставались без ответа.
Но потом – наконец-то! – наступило нечто вроде рассвета. Кожу принцессы согрели солнечные лучи, напоенные теплом летнего дня. Очень медленно она открыла глаза и заморгала, чтобы видеть яснее. Цвета, представшие ее взору, оказались настолько яркими и насыщенными, что Люция от неожиданности даже затенила глаза рукой.
Приглядевшись, она увидела, что облачена в белые развевающиеся шелка. Великолепное платье было расшито по корсажу золотом – тонкая и изящная работа одаренной вышивальщицы.
Перед Люцией на многие мили расстилалась роскошная луговина, а над головой сияла чудесная безоблачная лазурь. В теплом воздухе витал запах диких цветов. Справа виднелась роща – деревья стояли в цвету, но в то же время были увешаны плодами, – оттуда шел замечательный аромат. Мох и трава спружинили под ладонями, Люция приподнялась и стала оглядываться. Ее изумлению не было предела.
На первый взгляд луг казался вполне обычным, но если как следует приглядеться… Деревья, вроде бы похожие на ивы, мерцали внутренним светом, словно изваянные из хрусталя, тонкие прутики мели по траве стеклянными перьями. На других деревьях золотые плоды обременяли ветви, унизанные самоцветными листьями. А трава! Ее мало было назвать изумрудно-зеленой. Она еще и переливалась то золотом, то серебром, словно каждую травинку окунули в драгоценный металл.
Слева, вдалеке, начинались мягкие холмы, а за ними высился город, выстроенный, казалось, из света и хрусталя. Поближе виднелись два каменных
