огонь погас сам собой, без осмысленного приказа.
Наконец ястреб уселся на ветвь ближайшего дерева, увешанную золотыми яблоками. Робко и вместе с тем завороженно Люция подошла, чтобы поподробнее рассмотреть птицу. И увидела, что глаза ее сохранили тот же цвет черненого серебра.
– И ничего это не доказывает, – сказала она ястребу, но сердце гулко и часто билось в груди. – Во сне что угодно может произойти! И реальнее он от этого не становится!
Он разжал острые когти, сжимавшие ветку, и соскочил наземь, в прыжке приняв прежний облик молодого мужчины. Встав на траву, он быстро оглядел себя.
– Меняя форму, мы не сохраняем одежду, – пояснил он принцессе. – Перья становятся плотью… и наоборот. И это единственное различие, которое ты заметила бы, будь это все наяву.
При мысли о том, что наяву он предстал бы перед нею совершенно обнаженным, у нее жарко вспыхнули щеки.
– В таком случае я рада, что это всего лишь сон.
– Ты сама отлично знаешь, что все реально. Ты осознаешь себя и помнишь, кто ты такая. Так вот, твоя будущность связана с Убежищем, принцесса. Она связана с Хранителями, с Родичами… – Он смело шагнул ближе, его взгляд стал очень внимательным. – Наши судьбы связаны, твоя и моя. И так было всегда.
Близость его сбивала ее с толку, не давая ни сосредоточиться, ни заговорить.
Люция только понимала, что в его словах звучала самая что ни есть вещественная правда. Пусть ее тело и лежало без чувств где-то в постели, но ее разум и дух находились здесь.
– Ты следил за мной из-за пророчества.
На его лбу возникла морщина, он вглядывался в ее лицо так, словно старался запомнить каждую черточку.
– Да, – сказал он затем. – Ты – волшебница, прихода которой я ждал тысячу лет.
– Ты ждал?
Алексиус кивнул:
– Многие из наших не верили, но только не я. И я ждал, пока ты откроешь в себе магию, чтобы тогда явиться тебе. Направлять тебя, помогать. – Он умолк и молчал до тех пор, пока Люция снова не заглянула в его серебряные глаза. – Сейчас твоя магия слишком сильна для тебя, а ее мощь день ото дня только растет. Ты даже сама еще этого не понимаешь.
– Уж поверь мне, – тихо проговорила она, – ее могущество я вполне себе представляю.
Отец Люции, король Гай, заставил ее использовать новообретенную магию, чтобы по ходу кровавой битвы у стен Золотого города разрушить защитное заклятие на воротах оранийского замка. Тогда Люция создала что-то вроде огненного дракона, элементали схлестнулись с защитным заклятием – и произошел взрыв, убивший множество народа.
– Я когда-нибудь очнусь? – прошептала она. – Или так и помру во сне, в наказание за то, что натворила?
– Твое предназначение не в том, чтобы умереть в беспамятстве. Это мне точно известно.
При этих словах Люция испытала величайшее облегчение.
– Почем тебе знать?
– Ты нам нужна. Твоя магия изменит наши судьбы, судьбу всего Убежища.
– Каким образом?
Алексиус отвел глаза и оглядел луговину. Его лицо сделалось напряженным.
– Здесь обитает магия элементалей, но она заперта в моем мире, словно песок в песочных часах. И с тех пор как Родичи были сперва похищены, а потом и утрачены, песок неудержимо истекает. Это случилось, когда ушла из жизни последняя волшебница, обладавшая той же магией, что и ты. Ее звали Эва, и она тоже была бессмертной Хранительницей…
– Эва – мое среднее имя! – удивилась Люция.
– Верно, – кивнул он. – И это именно Эва, испуская последний вздох, сделала то самое пророчество. Она предрекла, что следующая волшебница родится через тысячу лет. Появится смертная девушка, способная управлять элементалями в точности как она сама. И эта девушка – ты. Король Гай с самого начала знал о пророчестве. Ему было известно, какой ты вырастешь. Поэтому-то он и воспитывал тебя, словно родную дочь.
Разум Люции поистине не знал, за что хвататься в первую очередь.
– А что произошло с Эвой? Если она была бессмертной Хранительницей, то почему умерла?
– Она совершила ошибку, стоившую ей жизни.
– Какую?
Грустная улыбка тронула его губы.
– Она полюбила не того. Смертный охотник заставил ее сбиться с пути, покинуть дом и тех, кто мог ее защитить. Этот человек погубил ее.
