глаза.
– Да, – сказал он. – Пора. Встретимся снаружи, когда будете готовы.
Он повернулся к ним спиной и, сопровождаемый двумя стражниками, вышел из гулкого храма на яркий свет дня.
– Надо идти, – неверным голосом выговорила королева, поворачиваясь к выходу.
Магнус положил руку ей на плечо и остановил. Потом развернул мать лицом к себе и приподнял ее подбородок. Ее глаза были полны слез, и в них стояла такая боль, что у него сжалось сердце.
– Даже не помню, когда ты последний раз при мне плакала, – вырвалось у него.
Она оттолкнула его руку:
– Тебе и сейчас не следовало бы видеть моих слез.
– Ну не любит он, когда с ним начинают спорить. Ты ведь отлично это знаешь.
– Он разбирается со спорщиками по своему давнему обыкновению. Железный кулак и ледяное сердце – вот что он такое. – Королева пристально вглядывалась в лицо принца. – Ты ведь тоже не хочешь этой свадьбы, сын мой?
– Не имеет значения, чего я хочу или не хочу, матушка.
И никогда не имело…
Альтия некоторое время молчала.
– Ты ведь знаешь, что я люблю тебя.
Магнус усилием воли заставил себя сохранить хладнокровие перед лицом столь неожиданного проявления чувств. Женщина, стоявшая перед ним, так долго была холодной и отстраненной, что он уже и забыл – она могла быть совсем другой.
– С чего бы все это, матушка? Тебя в самом деле так расстроило, что меня принуждают к немилой женитьбе, дабы отец мог покрепче зажать в кулаке это скользкое королевство? Или еще что-то случилось? Может, состояние Люции всему причиной?
У королевы вырвался долгий судорожный вздох.
– Нынешний год для всех нас выдался непростым. Столько потерь… столько смертей…
– Да. Помнится, ты так убивалась из-за того, что королевская любовница сгорела живьем.
У нее дернулась на щеке жилка.
– Я не скорблю о смерти Сабины, пусть даже смерть эта была столь ужасной. Мне во всем этом мире небезразличны только два существа – ты и Люция. Лишь о вас я и переживаю.
Подобные речи о преданности и любви в устах матери выбили Магнуса из колеи.
– Даже не знаю, каких слов ты от меня ждешь, матушка. Отец хочет, чтобы я женился на дочери Беллоса, и, если уж на то пошло, я не буду сильно возражать. Хоть упрочу свое положение в королевстве.
«И обеспечу, – добавил он мысленно, – полное доверие отца во всем, что касается дороги и тайных поисков Родичей».
Королева Альтия внимательно вглядывалась в его лицо.
– Так вот чего ты теперь жаждешь, сын мой? Власти и могущества?
– Не только теперь. Всегда жаждал.
Она поджала губы:
– Не лги мне.
Он воспринял это как пощечину.
– Я ведь наследник престола, матушка, ты не забыла? Кронпринц Лимероса, а теперь и всей Митики. Почему бы мне не желать всего этого и даже больше?
– Твой отец – жестокий человек, взыскующий сокровища, которое даже не существует. Его одержимость граничит с безумием.
– Он одержимо рвется к тому, чего желает больше всего. И я бы на твоем месте поостерегся рассуждать о безумии короля. Это ему определенно не понравится.
Но теперь, когда мужа поблизости не было, королеву его возможное мнение не волновало. Наоборот, каждое произнесенное слово как будто прибавляло ей уверенности.
– А ты расскажешь ему? – спросила она.
– Нет. – Магнус сжал зубы. – Но, оскорбляя его, ты и меня оскорбляешь. Отец и я… мы ведь очень похожи. Мы оба на что угодно пойдем, лишь бы заполучить желаемое. И затопчем любого, кто встанет у нас на пути, – невзирая на лица. Причем безо всяких там зазрений и угрызений.
Это смелое заявление почти заставило ее улыбнуться, – во всяком случае, глаза заблестели совершенно по-другому, а за ними и все лицо королевы помолодело лет на десять, словно по волшебству.
– Я сказал что-то забавное? – Магнус подозрительно посмотрел на нее.
