Петр скривил губы: осознание этого факта мучительное и горестное, но ничего поделать было нельзя.
Время безжалостно забирало старых соратников, и он чувствовал себя более в окружении подданных, чем друзей. И сейчас мысленно пожалел о том, что уже не может, как раньше, отправиться вместе со своими войсками прямо в логово извечного для России врага, а будет ждать хороших вестей на берегу.
Но тем и лучше!
Ни он, ни Гош ничем не свяжут Суворова, а уж лучший военный гений России за всю ее многовековую историю, не потерпевший ни одного поражения полководец не упустит своего…
— Нужно их догнать!
Юный король Густав возбужденно топнул ногой, не в силах смотреть на удаляющиеся по синей глади белые облачка парусов. То, что он недавно увидел собственными глазами, произвело на юношу неизгладимое впечатление. Хваленый британский флот позорно бежал, не выдержав сражения с подоспевшей на помощь русской эскадрой.
В коротком бою были потоплены два линкора «владычицы морей», а еще два, которые англичане бросили, догорели. Морские воды уже поглотили остовы кораблей, которые теперь навечно упокоились на песчаном дне, выставив из воды мачты как погребальные кресты.
Два года назад Густав искренне радовался, узнав о разгроме английской эскадры у Копенгагена. Известие было настолько ошеломляющим, что он просто не мог поверить в него.
Но сейчас, увидев, в каком состоянии находятся парусные корабли шведов и датчан, он умом понял, насколько опасны британцы, и то, с какой неожиданной легкостью их побили русские, перевернуло все его представления о морских сражениях.
— Ваше величество, чтобы догнать британцев, нам нужно дать полный ход, а это приведет к преждевременному исчерпанию угольных ям!
Капитан второго ранга Василий Михайлович Головнин, еще молодой, не достигший тридцатилетнего рубежа, но уже знающий и опытный морской офицер, с такой отеческой улыбкой смотрел на юного монарха, что Густав моментально сник.
— Да-да, я помню… Задача адмирала Сенявина состоит в том, чтобы привести эскадру и транспорты в Дувр…
— Вот видите, ваше величество! Поэтому военные, и моряки в особенности, должны всегда помнить о приказе, данном им, и о дисциплине, на которой держится и флот, и армия!
— Но мой «Ретвизан» не сражался! Почему? Ведь его пушки были бы не лишними в этом сражении!
Король исподлобья глянул на офицера, крепко сцепив пальцы на эфесе своей знаменитой шпаги, с которой он не расставался даже на миг. Каждый раз, вынимая серебристую сталь из ножен, он ощущал идущую от нее силу. Какое уж тут расставание с подарком великого Карла!
— А что касается «Ретвизана», ваше величество, его задача, как и других трех кораблей, охранять транспорты. К тому же наши команды недостаточно обучены, хотя шведы прекрасные моряки!
— Да-да, я понимаю!
Густав угрюмо засопел: он не считал себя моряком и, как его великий предок, хотел воевать только со шпагой в руке, чувствуя под ногами твердую гладь земли, а не раскачивающуюся из стороны в сторону палубу.
К тому же корабли шли не только под белыми парусами, но и с работающей паровой машиной, которую не только он, но и многие молодые шведские моряки поначалу принимали за огнедышащего дракона из сказок.
Густав сделал зарубку в своей памяти: не только изучить паровую машину до последней железки, но стать самым прилежным учеником своего русского флаг-офицера, приставленного дедом, который выполнял еще и функции командора на небольшом союзном, всего из четырех кораблей, линейном отряде.
— Не огорчайтесь, ваше величество, в проливе нас ждут англичане, и новый бой с ними обязательно будет! Вас ждет в Кале император Петр Федорович, ваш дед, а от него вы можете узнать гораздо больше о войне, чем могу поведать я, ваш покорный слуга!
Корабельный гардемарин Михаил Лазарев, совсем еще юный, шестнадцати лет от роду, безусый юноша, пристально рассматривал чуть видимую на горизонте угловатую кромку земли.
Где-то уже недалеко был загадочный Кадис, главная база испанского флота, куда поспешала вышедшая из Мальты русская эскадра адмирала Ушакова, состоящая из двух десятков паровых кораблей, девять из которых были линкорами.
Заветный Кадис был, по сути, настежь открытыми воротами в Атлантику, куда вот уже несколько столетий отправлялись корабли.
