— Нет, так дело не пойдет!

Второй консул республики, дивизионный генерал Жан Виктор Моро, прикусил губу. Состоявшийся разговор с госсекретарем Мэдисоном оставил в душе горький, неприятный осадок.

Его вульгарно пытались купить, а это очень больно ударило по самолюбию. Моро вспомнил, как сорок лет назад он, тогда еще мальчишка, искренне радовался победам восставших колонистов над британскими войсками и гордился той помощью, которую оказали французы восставшим американцам в войне за независимость. Командующего отрядом маркиза Лафайета он боготворил, а отцов-основателей Соединенных Штатов — Вашингтона и Франклина — почитал равными Богу.

Заокеанская республика принималась многими европейцами за будущее человечества, основанное на принципах свободы, равенства и братства. И сам он истово верил в это и даже вступил в Филадельфии в масонскую ложу, любуясь символами «вольных каменщиков» на государственных знаках САСШ.

С одним отцом-основателем, Томасом Джефферсоном, он познакомился в прошлом году. Хорошо помнил свое восхищение и тем горшее разочарование Моро сейчас испытывал.

«Обитель свободы» оказалась лукавой вывеской, а ее подлинная сущность была совсем иной. Жестокое рабство в Южных штатах, где несчастных негров считали существами ниже любой скотины, где чернокожих мучили, пытали и убивали подобно турецким рабам, привели генерала в ужас. Причем сами американцы не скрывали этой мерзости и даже гордились своей жестокостью.

Под «лучшими гражданами» страны они считали не самых достойных, а самых богатых. Их нисколько не смущало, какими неправедными путями достигнуто благополучие…

— Это не обитель свободы, а царство Мамоны, где царят злоба, жадность и предательство! — этими горячечными словами генерал словно подвел черту под своими прежними воззрениями.

Нет, он генерал республики и не станет служить лукавым нуворишам, тем, кто убивает ради выгоды; кто платит золотом за скальпы убитых индейцев, считая, что земля принадлежит «людям», а не тварям, что обитали здесь задолго до Рождества Христова.

Это был не просто верх цинизма, а плевок на те светлые идеалы настоящей демократии, которым служил генерал. И то, что сулил ему сегодня Мэдисон, подсовывая на подпись бумаги, еще более отвратило генерала от прежних симпатий.

— Будь они прокляты!

Коляску тряхнуло на ухабе, и Моро крепко ухватился ладонью за дверцу. Неожиданно ночную тьму разорвала ослепительная вспышка, грохот оглушительно ударил по ушам. Что-то раскаленное ударило в грудь, разрывая сердце болью.

В последнюю секунду уже затухающим сознанием генерал успел подумать — это была та смерть, которую принимали его солдаты и которой он тоже был достоин…

Гибралтар

Александр Петрович молча смотрел за канонирами, что без суеты копошились у больших осадных мортир. Таких орудий сделали всего десяток — два остались в Петербурге на артиллерийском полигоне, а восемь с превеликим трудом доставили под Гибралтар. И сейчас чудовищные девятидюймовые снаряды весом в добрые восемь пудов методично разрушали главную британскую крепость на Средиземном море.

Цесаревич внимательно наблюдал, как замковые поднимали на лебедках тяжелые снаряды, похожие на тушки свиней, и ставили их на желоб. Два канонира с трудом заталкивали снаряд в казенник, следом за ним следовал заряд — здоровенный купон пороха в шелковом картузе, — и с лязгом закрывали тяжелый замок.

По приказу офицера прислуга отбегала от орудия, укрываясь в заранее отрытых капонирах, а фейерверкер тянул длинный шнур. Мортира с ужасающим ревом ухнула, подпрыгивая вместе с тяжеленным станком на месте.

Александр долго провожал взглядом черную точку, которая поднималась в небо по крутой траектории и с нарастающей скоростью падала вниз, а через мгновения следовал взрыв.

В бинокль было хорошо видно, как среди запыленных развалин вырастает очередной серочерный султан, отдаленно похожий на небольшой гриб. И тут же рявкнула другая мортира, отправляя страшный гостинец в разрушенную крепость.

— Ваше величество, необходимо сделать короткую передышку и охладить стволы!

— Вы командуете батареей, майор, а не я! Поэтому незачем спрашивать у меня разрешения! — Александр виновато улыбнулся видавшему виды командиру батареи, интеллигентному на вид и в круглых очочках, — все же, как ни крути, ученый род войск, где знание множества точных дисциплин, таких, как математика и тригонометрия, настоятельно необходимо каждому офицеру.

— Никуда они уже не денутся, ваше величество!

Майор сочувствующе улыбнулся, видя, как цесаревич часто хмурится и поглаживает ладонью раненную в Берлине грудь.

— Еще сутки такой бомбардировки, и в крепости не останется даже целой собачьей конуры!

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату