— Может быть, вы смягчите свой справедливый гнев, ваше императорское величество? А моя страна приложит все усилия, чтобы полностью урегулировать возникшие между нами трения…
На синей глади моря расплывался черный дым, затягивая пеленой многие мили.
— Господи праведный!
Хилл омертвел от ужаса. Вместо белых парусов спасительной надежды на эскадру Коллингвуда страшной волной надвигались русские корабли, неумолимо и жестоко.
— Боже праведный! Неужели они разбили наш флот?!
Такое совершенно не укладывалось в голове. Любой британец с пеленок знал, что могучие линкоры являются верной и надежной защитой Англии. Внутри еще отчаянно стучала надежда, что флот Его Величества просто отстал от русских и сейчас их нагоняет.
Но как он ни вглядывался в море, белых парусов нигде не было видно. Да и русские не бежали, а, наоборот, уверенно шли к Гибралтару. Генерал на секунду представил, как у пушек суетятся матросы, откатывают к портам заряженные орудия, готовые смести залпами все живое.
— Они нас всех перебьют! — раздался истеричный всхлип перепуганной до смерти женщины, спровоцировавший отчаянные крики по всему мысу:
— Подойдут к берегу и всех расстреляют!
— Нас здесь всех убьют!
— Верно!
— Правильно!
По маленькой полоске земли, где сгрудились в страхе многие сотни людей, пронесся яростный гул. Солдаты перестали быть армией, стремительно превращаясь в толпу.
Генерал всем своим естеством ощутил, что солдаты готовы на бунт и любое промедление принесет смерть уже лично ему. Какое-либо сопротивление бесполезно — жизнь тысяч людей может оборваться уже через полчаса, после залпов приближающихся кораблей.
Генерал Хилл затравленно обернулся. К нему тянулись тысячи рук, и в умоляющих жестах раскрытых ладоней, и в угрожающих, с крепко сжатыми кулаками. Он громко закричал, обращаясь к своему адъютанту, стараясь, чтобы все его услышали:
— Патрик, немедленно поднять белый флаг! Мы принимаем условия московского царя!
Совместное заседание двух палат проходило в тягостной атмосфере. Выручило традиционное британское воспитание, невозмутимость и хваленое хладнокровие — все присутствующие восседали с окаменелыми масками на лицах. Лорды, потомки аристократов и депутаты, выходцы из нижних социальных групп — все были потрясены случившимся.
Флот Его Величества, главная мощь Английского королевства, его острый меч и надежный щит, потерпел самое сокрушительное поражение за всю многовековую историю.
Даже испанцы, потеряв собранную с невероятным трудом «Непобедимую армаду», не чувствовали себя столь униженно-раздавленными, как англичане. Потому разгром армии под Мэдстоуном уже не произвел шокирующего впечатления, все и так были ошарашены гибелью адмирала Джервиса и пленением Кальбера вместе с эскадрой.
Сейчас происходило самое молчаливое заседание за всю историю британского парламентаризма со времен «Великой хартии вольностей». Ведь не все, что можно сказать, следует произносить!
Тем более когда вражеская армия стала настоящим хозяином в их доме, что являлся долгие столетия крепостью. Да и русские броненосцы, вставшие в Темзе на якоря и наведшие на город свои чудовищные пушки, рассеяли последние крохи оптимизма.
— Я думаю, господа, — негромко произнес благообразный господин с холеным породистым лицом, — то, что произошло с нашей страной, требует долгого осмысления…
— Согласен с вами, сэр!
Низенький, чуть полноватый господин, еще вчера вальяжно сидевший на мешке с шерстью и властно ведший заседания парламента, только склонил седоватую голову.
— Нам действительно нужно много времени, а потому ваше предложение не нуждается в обсуждении.
Ставить вопрос на голосование не было необходимости. Все присутствующие молча выразили свое одобрение. Действительно, условия мира, навязанные стране, унизительны и тяжелы, но все в этой жизни течет, в том числе и время. Пройдет несколько лет, и оккупанты уйдут, пролетят еще годы,
