– Да уж. Бестолковее некуда.
– Нет, нет, это крайне важно. Каждый человек – часть чего-то большего, некого великого организма, которым является этот город. Видишь ли, это философское течение, над которым я работаю.
Лифт вперилась в него взглядом. Ну замечательно. В приюте заправляет злобная метелка, а снаружи поджидает ненормальный старикан. Она отряхнула руки.
– Если уж выбирать, то я нос. Типа внутри у меня куча разных козявок, и никогда не знаешь, какая вывалится.
– О... интересно.
– Вряд ли это чем-то поможет.
– Да, но ответ честный, что является краеугольным камнем хорошей философии.
– Ага, как скажешь. – Лифт спрыгнула с каменной скамьи. – С тобой, конечно, весело болтать о всякой ерунде, но у меня есть дела поважнее.
– Дела? – переспросил Виндль, приподнявшись.
– В точку. У меня назначена деловая встреча.
7
Лифт боялась опоздать. Со временем у нее всегда были проблемы.
Нет, самое важное она, конечно, помнила: восход солнца, заход солнца, бла-бла-бла. Однако все остальные условности... ну, они никогда не казались ей особо важными, чего нельзя было сказать о других людях. Она прибавила шаг.
– Собираетесь найти сферы для женщины из приюта? – Виндль метался зигзагами между ног прохожих. – Хотите ее задобрить?
– Еще чего. – Лифт презрительно фыркнула. – Она мошенничает.
– Разве?
– Ну естественно. Скорее всего, отмывает сферы бандюганов – принимает их как «пожертвования», а потом отдает обратно. За отмывание сфер неплохо платят, особенно в таком месте, как это, где писаки, голод побери, заглядывают тебе через плечо на каждом шагу. Может, дело и не в этом. Может, она вынуждает людей делать пожертвования заряженными сферами в обмен на ее тусклые. Ей сочувствуют, ведь она прикрывается бедными детишками. Потом можно толкнуть заряженные сферы у менял и немного навариться.
– Это ужасно бессовестно, госпожа!
Лифт пожала плечами.
– А что еще делать с приютами? Хоть для чего-то сгодились.
– Но наживаться на человеческих чувствах?
– Жалость – мощный инструмент. Заставил человека что-то почувствовать – считай, подмял под себя.
– Правда?..
– Надо позаботиться, чтобы со мной такого не случилось. Иначе стану слабой.
Лифт вернулась к тому месту, где попала в расселины, и побродила вокруг, пока не обнаружила пандус ко входу в город – длинный и пологий, чтобы при случае могла проехать повозка.
Она кралась наверх, пока в поле зрения не попала караулка. Очередь не только никуда не делась, но стала еще длиннее. Многие обустраивались на ночлег прямо на камнях. Несколько предприимчивых торговцев продавали еду, чистую воду и даже палатки.
«Удачи», – подумала Лифт.
Большинство ожидающих выглядели так, будто из пожитков имели только собственную шкуру да, может, пару экзотических болячек. Лифт спустилась обратно. У нее маловато потрясности для еще одного столкновения со стражниками. Она примостилась в небольшой трещине в скале у подножия пандуса. Мимо прошел торговец одеялами, ведя необычную лошадку – белую и косматую, с рогами на голове. Она походила на тех животин с запада, ужасных на вкус.
– Госпожа, – Виндль устроился на каменной стене напротив ее головы, – о людях я знаю немного, зато хорошо разбираюсь в растениях. Вы удивительно cхожи. Вам нужен свет, вода и питание. У растений есть корни. Ну знаете, чтобы держаться во время бурь. Иначе унесет.
– Иногда приятно унестись прочь.
– А если надвигается сильная буря?
Взгляд Лифт устремился на запад. На... что бы там ни назревало. Буря, которая несется не в ту сторону, как сказали визири. Это невозможно. Что за игры затеяли алети?
