— На «Большой земле» есть банки, есть люди, которые для Цитадели деньги зарабатывают. Кстати, ты свою карточку жене оставил? Вот и молодец. Я на твой счет немножко денег подкинула, чтобы девчонки у тебя могли чего-нибудь прикупить.
— Ну и ну, — закрутил я башкой. Любовница перечисляет деньги для жены!
— И чего нукать? Жена — молодая и красивая, ей нужно одеваться, обуваться. Дочке скоро в институт поступать. Кофточки-юбочки… А кто говорил, что из-за компьютера вечно ссоритесь? Вот — пусть от меня подарок. Ноутбук себе купит.
— Белочка денежку на хвосте принесла… А тебе не кажется, что ты делаешь из меня содержанку? Жиголо.
— Дурак, — уже в который раз наградила Машка меня этим эпитетом. Или — поставила диагноз. Врач как никак.
— А как ты номер счета узнала?
— Тот, на который тебе зарплату перечисляют, мне дядька Слава дал. А у него откуда, я не спрашивала. Он ведь тебе тоже что-то там перечислил. Не то двадцать, не то сто двадцать тысяч.
Номер счета вполне мог быть в бумагах, утащенных из сейфа Унгерна. Я же не подумал обзавестись новым.
— Машка, ты мне так и не сказала — откуда вы деньги берете? Получается, как в анекдоте: «Абрам, ты где деньги берешь? — Сара дает. — А где их Сара берет? — Из тумбочки. — А в тумбочку кто кладет? — Я. — Ну а ты где берешь? — Сара дает…»
— Вот, примерно так. Из тумбочки.
— То есть Застеколье обеспечивается «оттуда»? — продолжал я допрос. — Есть какие-то фонды, биржи, которые работают на вас? Я, кстати, вспомнил — видел по телику пару банкиров, которые в Цитадели мелькали.
— Н-ну, почти, — уклончиво ответила Маша. — Фонды и биржи. Но и нам есть что продавать. Причем — это довольно дорого стоит.
— Например? — настаивал я.
Белка посмотрела на меня чуть пристальней, чем положено любимой женщине:
— А как у тебя с точными науками и с биологией?
— Плохо, — честно отозвался я, негодуя, что мне уже не первый раз задают подобные вопросы. — По точным — четверки, вытянутые из троек, а по биологии и химии — не помню.
— Словом, если я начну тебе объяснять, что занимаюсь вопросами цитологии, а Борис — один из ведущих специалистов в области вакуума — ты поймешь?
— Вакуум — что-то связанное с пустотой. Цитология, если не ошибаюсь — наука о клетках. А как же оборудование, лаборатории и прочее? Электронные микроскопы, там и другие изотопные индикаторы?
— Ишь, слова-то он умные знает, а еще гуманитарий, — шутливо развела руками Белка. — Естественно, что в наше время заниматься кустарщиной — даже не смешно. Есть сложности с публикациями, приоритетами, но нам монографии печатать не нужно. Тем более, ученые степени у нас есть. Я свою кандидатскую еще в одна тысяча девятьсот… не буду говорить, в каком году защитила. А дед Борис стал доктором физики еще в бытность ректором Казанского университета господином Лобачевским. Ярослав, правда, не захотел учиться. Ну если не считать ускоренных офицерских курсов. Но он столько книг прочитал, что вполне на доктора физико-математических наук тянет, без защиты диссертации. Он, к слову, компьютерные игрушки ваяет. Знаешь, сколько они стоят? Да и остальной народ тоже не лыком шит. Понял, «кандидат филологических наук»? А ты решил, что мы здесь только мечами машем? Нет, все гораздо интереснее.
— Почему я об этом не знал? — обиженно сказал я.
— Ну откуда ты мог знать? Ты же здесь пробыл-то всего ничего… Не все сразу, милый. Правда, — вдруг спохватилась она, — в книжке ты нас так лихо описал — «хранители», «пограничники», с утра до вечера бьющиеся со злом…
— А что — не так?
— Да так, конечно. Только уж очень высокопарно.
— Поэтому ты и придумала — «стекольщики»?
— А чем плохо? — пожала Машка плечами. — И потом, «Застеколье» — это ты сам придумал. Я только дальше домыслила. Вот и получается, что всякая дрянь разбивает стекла, норовя в наше окошко влезть, а мы эти стекла обратно… И дрянь эту — тоже обратно… Но если бы мы только ходили с выпученными глазами и гордыми взглядами, как ты описал, да еще постоянно ожидая вражеского нападения, то давно бы с ума посходили. Ты же историк, должен помнить, что цивилизации, настроенные лишь на войну, — недолговечны.
— Но все-таки — Цитадель, крепости…
— И к этому еще засеки, потайные тропы… И целая система на Земле-матушке. Ну и что? Вот ты сам, чем собираешься заниматься?
— Крепость в порядок приведем. Отладим хозяйство. Займемся регулярными тренировками, чтобы стать профессионалами.
— А потом? Ну когда все сделано, учтено. Когда все работать у тебя будет, как швейцарские часы? Так можно жить год, два. Ну десять лет. А потом? А если еще так случится, что на нас никто и не нападет? Бывали у нас года, десятилетия, когда все спокойно и тихо. За это время твои ребята оловянными солдатиками станут. А им еще учиться, детей заводить.
