Все-таки хороший мужик попался, заботливый. С трудом верилось, что такой приятный человек работает на преступника. Так может, Ракун ошибся, и Тивасар не преступник вовсе? Но тогда где сам Ракун?
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ, в которой вскрывают замки и принимают решения
Одна из лошадей тряхнула головой, вторая поддержала ее тихим ржанием — видимо, устали стоять на одном месте. Распрягать их не стали, потому что в любой момент могла возникнуть необходимость двигаться дальше. Но время шло, а повозка так и стояла неподалеку от дороги: глубже в лес ее загонять поостереглись.
— Что, так и будем сидеть? — не выдержал Истер.
— Можешь лечь спать, — огрызнулся Коба.
— Я и лежу. Даже глаза закрыл, чтобы твою мерзкую рожу не видеть.
Он действительно лежал: по обыкновению — на крыше, благо дождем в этот раз не пахло. Теплый ветерок приятно обдувал лицо и доносил запахи костра и остатков каши, размазанных по стенкам котла. Мог бы, конечно, помыть сразу, чтобы не присохло, но в этот раз была очередь Кобы, а тот уже полчаса пялился в пространство и думал.
Не стоило даже спрашивать, о чем именно, и так понятно.
Истер тоже пытался подумать, но быстро понял, что примет любое решение главаря, потому что самому выбирать между бесчеловечным и самоубийственным что-то не хотелось.
Грызь муками выбора себя не утруждал: он сосредоточенно плел при свете костра венок из полевых ромашек.
А Гмади спал. По крайней мере лежал в повозке с закрытыми глазами и не встревал в разговоры. То есть вел себя как обычно, но Истеру все равно казалось, что спал.
— Почему мы вообще должны их вытаскивать? — озвучил, наконец, общую проблему Коба. — Хоть одну причину мне назовите!
— Деньги, — буркнул Гмади. Все-таки не спал.
— Баба! — выдал Грызь.
— Да какая из нее баба, — отмахнулся Истер. — Ноги, конечно, шикарные, но в остальном дитя же. Наивный иномирский ребенок.
— Не, там вон баба! — Грызь указал на дорогу.
По ней не в первый раз кто-то проезжал: и машины туда-сюда порой сновали, и лисапеды, и даже пешеходы изредка появлялись. Первое время бандиты еще посматривали в ту сторону, опасаясь погони, но вскоре совсем перестали обращать внимание на посторонних.
Но на эту бабу посмотреть действительно стоило.
— Это же та белобрысая девка, которая с полосатым ехала! — опознал Истер.
— Да ладно? — Коба привстал, вглядываясь в темноту.
Девка была красивая, фигуристая, а вот лисапед, на котором она ехала, — старый и обшарпанный, скрипящий на все лады. Поравнявшись с повозкой, лисапед душещипательно взвизгнул тормозами и остановился. Наездница присмотрелась к мужчинам и махнула рукой, привлекая к себе внимание.
— Узнала? Нет? — шепотом пробормотал Истер.
Костер, горевший за спинами бандитов, должен был помешать разглядеть их лица с дороги, но кто знает, насколько острое у блондинки зрение.
— Извините, а не подскажете… — осторожно начала девица, благоразумно не слезая с седла и готовясь в любой момент рвануть вперед.
— Чего тебе? — откликнулся Коба.
— Я ищу дом Герберта Тивасара. Не знаете, далеко до него?
Бандиты задумчиво переглянулись. Этой-то что в особняке понадобилось?
— Зачем он тебе, детка?
— Не ваше дело! — поджала губы девица и потеребила тонкую цепочку на запястье. — Не хотите говорить — и не надо, сама найду!
— Да скажем, скажем, угомонись, — решился Коба. — Просто интересно, что такая красивая девушка забыла в этом гиблом месте посреди ночи?
— А оно гиблое?
— Я бы без веской причины не совался, — сообщил Истер, спрыгивая с повозки.
— Ой… А я же вас вчера видела, — сообразила блондинка. — Вас и вот его!
Грызь напялил доплетенный венок, скалозубо улыбнулся и задал наконец интересующий всех четверых вопрос:
— Где мужика-то своего потеряла?
— Там и потеряла, — созналась девица. Увидев знакомые лица, хоть и виденные накануне лишь мельком, она стала заметно сговорчивее. — Он к
