морщины.
А вот дэйна Тисби практически не изменилась. Неужели она уже тогда практиковала запретные ритуалы, а муж покрывал ее в этом? Не мог же он ни о чем не догадываться, глядя на нее?
— Кто она, Натан? — гневно вопрошала супруга красавица. — Кто эта дрянь, с которой ты развлекаешься, пока я гнию в деревне?
— Милая, не говори глупостей. — Он попытался обнять ее, но она оттолкнула протянутые к ней руки. — Я любил, люблю и буду любить только тебя.
— Мы не говорим о любви, Натан. Я спрашиваю, с кем ты спишь?
Маг выдержал ее горящий обидой взгляд и твердо произнес:
— У меня есть только ты, Анна. Только ты.
— Лжец! — взвилась она. — Подлый бессовестный лжец!
— Анна…
— Лжец!
Он сграбастал ее в объятия, прижал к груди, но женщина вырвалась, схватила стоявший на столе подсвечник и, развернувшись, с силой обрушила его на голову супруга. Я не успел ничего понять, как она уже ползала, заливаясь слезами, рядом с его бездыханным телом. Не рассчитала удар, м-да…
Посох Создателя! Это настоящие воспоминания или посмертный бред безумного духа? Если настоящие, вся моя теория, основанная на том, что Тисби убили из-за большого королевского секрета, летит Мун под семь хвостов.
Хотя постойте-ка: по всеобщему мнению маг покончил с собой, выпрыгнув из окна башни, а не был убит в своем кабинете.
— Ты сам виноват, Натан! — прошептала новоиспеченная вдова, размазывая по лицу слезы. — Не нужно было обманывать меня.
Она по кругу обошла комнату, простучала стены и мебель и надолго завозилась под письменным столом. Выбралась оттуда, уже сжимая в руке знакомый мне блокнот.
— Ты не меняешь привычек, да, Натан? Это хорошо. Значит, я и ее найду. Найду эту тварь, которая… — Женщина всхлипнула. — Которая отобрала тебя у меня.
Расцеловав безучастного ко всему и, кажется, счастливого этим покойника, Анна с неожиданной для своего изящного сложения силой подтащила труп к окну…
А дело было, судя по округлости стен, как раз в башне.
И как это понимать?
Я лишь на мгновение закрыл глаза, а, открыв, обнаружил себя сидящим на парковой скамейке, но уже не в увядающем Драмлине, а в зеленом саду виллы Солсети. Я помнил это место, мы с Саной встречались тут, а после шли к ведущей на пляж каменной лестнице. Пожалуй, это даже можно было бы назвать свиданьями.
— Не думаю, но за неимением другого можете тешиться малым.
Я вздрогнул: рядом на скамейке сидела Виктория. Не златокудрая Анна, то тихая, то буйная сумасшедшая, а именно Виктория — такая, какой я видел ее, приехав в Лазоревую Бухту: волосы цвета воронового крыла, гордая осанка, уверенный взгляд.
— Откуда вы…
— Знаю? — усмехнулась она. — Неужели непонятно, досточтимый ар-дэй Леймс?
Слух неприятно резануло: я не называл ей этого имени.
— Мы с вами связаны здесь, Джед. — Она забавлялась, нарочито томно и загадочно растягивая слова. — Вы видите мою жизнь, я — вашу. Это интереснее, чем просто говорить, не так ли? Мы — практически одно целое, знаем все мысли друг друга, все тайны…
— Не все.
— Ах да, — рассмеялась она негромко. — Пока не все. Вас ведь интересует это?
На скамье между нами появился дневник Тисби. Я потянулся за ним, но рука провалилась сквозь обложку.
— Зачем же так торопиться? — Женщина взяла блокнот и, не сводя с меня насмешливых глаз, зашуршала пустыми страницами. — Хотите знать, что здесь?
— Да.
— Власть. Богатство… Месть? Может быть, но я давно потеряла к этому интерес. Да и некому, как выяснилось, мстить. И не за что. В этой истории нет виноватых, дэй Леймс, только жертвы. Но некоторые из этих жертв весьма и весьма… хм… платежеспособны. Почему было этим не воспользоваться?
— Что там написано? — оторвал я ее от пространных рассуждений.
— Вам так не терпится уйти? — догадалась она. — Не хотите узнать меня поближе? Еще ближе?
— Мне кажется, я уже достаточно вас знаю, — сохраняя вежливый тон, отказался я.
— Конечно. — Ее усмешка начинала меня раздражать. — Вы даже были в Драмлине. Знаете, как я вырвалась из той дыры. Осуждаете? Ваше право.
