Так ничего и не понявший кучер топтался у открытой дверцы, и я попросил его отойти и не загораживать свет: в вечерних сумерках его было немного.
— Сана, милая, вы же не станете… — округлила глаза старуха.
— Да, Сана, не стоит. Я сам.
Девица обиженно фыркнула, открыла сумку и подала мне несколько салфеток.
— Зажмете рану.
Приготовила узкую бутылочку с плескавшейся внутри коричневатой жидкостью.
— Я сам, Унго, — перебил я хотевшего что-то сказать тайлубийца.
Закусил воротник и резко выдернул нож. Ногу прожгло болью до кости, а штанина тут же сделалась влажной от крови. По совету целительницы я прижал к ране салфетки.
Организм метаморфа в несколько раз быстрее человеческого восстанавливается после подобных повреждений, и меньше чем через минуту я перестал ощущать пульсацию текущей крови. Осталось продезинфицировать рану и наложить повязку: пока поверх одежды, а после она уже не понадобится.
Я взял из рук девушки бутылочку и тут же выплеснул жидкость на рану…
О-у! Глаза полезли на лоб, а в дилижансе запахло маринованным мясом.
— Ой! — испуганно прикрыла ладошкой рот рыжая. — Кажется, это не настойка…
— А что? — выдавил я.
— Уксус. Для улучшения аппетита…
Аппетит у меня действительно улучшился: так и вгрызся бы в нежную девичью шейку.
Седовласый протянул мне флягу, и я с благодарностью отхлебнул обжигающий напиток.
— Так что делать-то? — наконец спросил кучер.
— Как — что? — вызверился я на него. — Ехать! Остановишь у ближайшего трактира.
— Давайте я вас перевяжу, — тихо предложила лжелекарка.
— Избавьте, — рявкнул я. — Мне дорога эта нога, она досталась мне от родителей. Хотелось бы сохранить.
Унго сел рядом, и визгливая старушенция в этот раз не осмелилась и рта открыть.
Снова я все напутала! Нужно было подписать склянки. Или хотя бы понюхать, что в бутылочке, прежде чем давать ее раненому. Права дэйна Алаисса, нельзя мне людей лечить. Хорошо хоть дар не применяла — и так смотрит на меня как на злейшего врага, а если бы у него в довесок к ране рога выросли или борода… Хм, пошла бы ему борода? Нет, вряд ли.
— Очень интересно. — Пожилой дэй уже не спал и сейчас вертел в руках оттертый от крови нож. — Похоже, наш сбежавший друг принадлежит к ордену Спасения. Видите клеймо?
Он показал оружие пострадавшему.
— Что за орден? — заинтересовался тот.
— Фанатики. Официально их организация не является незаконной, но проповедовать в столице ее адептам запретили.
— А что именно они проповедуют?
— Ну, вы же слышали. Радеют за чистоту крови и помыслов, призывают изживать метаморфов, забивать камнями блудниц, топить ублюдков… Поголовье юристов, очевидно, тоже решили проредить.
— Я не юрист, только изучал право.
— А я в юности изучал куртуазную литературу, — пожал плечами почтенный дэй. — Но вот уже двадцать лет служу в судейской управе. Карл Мэвертон, судья округа.
— Мэвертон? Так значит, то была ваша усадьба?
— Да. Планировал там же сойти. Но теперь доеду с вами до города, оповещу стражу и прихвачу с собой пару молодчиков: убивцу вашего в садах поймают, будьте спокойны, но не с челядью же его в тюрьму отправлять?
— От меня понадобятся какие-то свидетельства? — В голосе молодого человека слышалось недовольство.
— Очень торопитесь? — понял судья. — Не переживайте, задержим дилижанс на время составления протокола, а опознание я уж сам проведу.
— Вы разве его рассмотрели?
— Думаете, нет? — усмехнулся седовласый, на миг надвинув на лицо шляпу.
В таком виде мы наблюдали его почти два дня. А он наблюдал за нами и только притворялся спящим. Зачем? Чтобы дэйна Беатрис не приставала к
