а вот на кухню заглядывал только чтобы сварить кофе, потому что обедал и ужинал в одном из двух ресторанов у нас на территории.
Один ресторан назывался «Помидор», он был всего в пятидесяти шагах от библиотеки на противоположной стороне улицы, владел рестораном швейцарец. Теперь я вспомнил, что пару раз в обеденное время уже видел там эту молодую женщину, Элинор Ригби, с которой только что разговаривал. Другой ресторан находился в дальнем конце территории, в последней руине, которая была оборудована и отстроена внутри гораздо лучше, чем снаружи. В этом огромном двухэтажном комплексе размещалось раньше главное управление государственной полиции. Первой после падения хунты здесь появилась пекарня, можно сказать, небольшой хлебозавод, следом возникли разные ремесленные мастерские, которых первоначально, конечно, привлекли сюда заказы, поступавшие с территории. Кроме того, их появление здесь объяснялось недостатком помещений в полуразрушенной столице, потому и пришли сюда плотники, кровельщики, стеклодувы, каменщики, разного рода мастера по строительной части, а еще — часовщик, устроивший маленькую мастерскую на втором этаже. Ресторан, расположившийся, разумеется, внизу, открылся здесь совсем недавно, за несколько недель до моего приезда. Он носил звучное название «le plaisir du texte»[25], сиявшее элегантными неоновыми строчными буквами над входной дверью, но, вопреки ожиданиям, кухней заведовал вовсе не повар-француз с тремя мишленовскими звездами и высокими интеллектуальными запросами, а немец-самоучка, который при хунте сидел в тюрьме здесь, на территории, практически через стенку с камерой пыток, и был освобожден в суматохе последних дней режима.
Обо всем этом я знал от Зандера. Я тогда всего две недели как приехал и пытался найти вне стен библиотеки милые сердцу места и собственный ритм жизни. Времени у меня на это оставалось совсем немного, потому что в библиотеке мы в те первые недели работали как одержимые. При этом и я сам поначалу, конечно, допустил ту же детскую ошибку, что и Зандер: бросался жадно читать все те книги, которые мне предстояло обрабатывать, пока Зандер не прекратил это безобразие. С раннего утра мы сидели замурованные в этих книжных стенах; даже обед иногда заказывали прямо сюда, чтобы не прерывать работу. Но когда потом, ранним вечером, я шел мимо домов и руин, видел там и сям за светящимися окнами людей, приникнувших к компьютерам, склонившихся над документами, наблюдал, как они говорят по телефону или что-то обсуждают, собравшись группами по нескольку человек, я вдруг ощущал себя членом избранного круга, некоего авангарда, неважно куда стремящегося, у меня появлялось чувство, что, участвуя в создании библиотеки, я принимаю участие в создании чего-то неизмеримо большего — в прорыве, хотя не могу сказать, куда мы прорываемся.
Впрочем, порой мне становилось не по себе при мысли, что мы со своей библиотекой находимся практически в бывшем средоточии зла, ведь это был дом Генерала. Но его вилла на всей территории была единственным домом, который фактически не пострадал, а немногие следы от пуль в стенах давно уже залатали. В первый же день Зандер заявил мне тоном, не терпящим возражений, что библиотека вне всяких сомнений должна размещаться в самом красивом здании из всех, потому что именно библиотека есть сердце и память мира.
— Раньше, кстати, на всей этой территории не было ни одной библиотеки, — сказал он. — Книги в этом доме вряд ли водились, ведь Генерал ничего не читал. В тех двух высотках, которые они взорвали, находился каталог документов и электронных носителей информации, но книг не было. В завалах среди руин, во всяком случае, не найдено ни единого их следа.
Документ 3
Регистрация в Торговом реестре Б (согласно Постановлению от 10.10.2025)
Фирма
Местоположение офиса
Предмет предпринимательской деятельности
Генеральный директор
Правовая форма предприятия
Уставный капитал
Компаньоны
Дата регистрации
5
Один состоятельный образованный человек из южного района города предложил нам свою библиотеку — примерно десять тысяч томов. Цену он не
