— Теперь я вам верю окончательно, господин… Смирнов! Придумать подобное с ходу попросту невозможно!..
А ты, оказывается, еще и не верил?!.
Поезд давно уже миновал окраины Владивостока. Сквозь щель в шторе видны зеленоватые сопки с редкими деревьями. Методичный хронометраж мелькающих телеграфных столбов за окном отсчитывает километры, оставшиеся до Харбина…
— Ну-с, молодой человек. — После недолгих раздумий Линевич наконец вновь усаживается на место. — Пока информации достаточно, буду сводить ее к единому целому. Ваша комната находится в соседнем вагоне, адъютант проводит. И учитывая… Необычную принадлежность… — Он явно смущается. — Решил поселить вас в одиночестве.
Ловким движением он подтягивает к себе мои каракули с тачанкой. Аккуратно расправив лист, бережно помещает его в папку с тесемками.
Необычную принадлежность! Ну да, да… Ладно, чего уж там. Ты и так за последний час получил столько нового, сколько тебе не давали во всех военных академиях, вместе взятых. Так что переваривай пока… Вояка. Планируй диверсии с пластунами на тачанках!
Сделав пару шагов к выходу, оборачиваюсь:
— Ваше превосходительство?
— Да?
— Ваше превосходительство, один момент… В штабе неизбежно начнутся вопросы о моей персоне. Обращенные в том числе и ко мне. Учитывая форму морского офицера и не только. Могу я… Ссылаться на вас? Уповая на секретность и приказ о неразглашении?
Вот это я завернул! «Уповая… Неразглашении!..» А нахватался ты уже здесь, Слава. Витиеватых оборотов с изящной словесностью!
На секунду генерал задумывается. Наконец его осеняет:
— На любые реплики в ваш адрес, коли таковые возникнут, можете смело отвечать: имею приказ главнокомандующего Маньчжурской армии о молчании. Остальные вопросы к его превосходительству, генерал-адъютанту Линевичу. — Из-под лихих усов сквозит хитрая улыбка. — Уверен, любопытствующих сразу поубавится!
Ну и лады.
Получив свои вещи у холуев за дверью, я торжественно препровождаюсь к новому месту жительства. Все тем же вездесущим капитаном в телесах.
— Откуда к нам, господин поручик? — С необычайной легкостью минуя различные препятствия в виде мебели, тот уверенно семенит впереди. — Из прибывшей эскадры?
Начинается… Не успел выйти от генерала!
— Угу… — позорно отставая, я стараюсь не потерять сопроводителя из виду.
— Слышал, знатная случилась заварушка на море! — Услужливо открыв дверь между вагонами, тот терпеливо дожидается меня. — В Корейском сражении?
— Случилась…
Пропустив меня вперед, капитан и не думает сворачивать расспросы:
— Мечтой моего детства был океан! Волны, паруса… А получилось… — Не вижу, но спиной чувствую, как назойливый спутник разводит руками. — Завидую я, ей-богу, вам! Вот бы послушать о приключениях!..
«Послушать о приключениях… Надо — прочитай в газетах… — Я с недовольством хмурю брови. Вот привязался!.. Пристроился тут в теплом местечке, отъел ряху… О чем ты собрался слушать? И чему завидовать? Как Данчича на моих глазах разорвало на куски? Или как миноносец, атаковавший «Микасу», в один миг стал облаком пара? Со всем экипажем?!. Порох-то нюхал хоть раз, боров-распорядитель?..»
Молча топаю, ничего не отвечая. Лишь плотнее сжимая ручку чемодана. Отвяжется наконец, нет?
Следующим вагоном оказывается ресторан. Или столовая — черт их знает, как это у них называется. Длинный обеденный стол в ползала покрыт огромной скатертью, вокруг кожаные полукресла… Наивный, я полагал, что после гигантского зеркала не удивлюсь ничему. Ошибался!
«Мать вашу, вы воевать едете или жрать, простите?.. Ни в какие ворота уже!..» — едва не вырывается у меня. Вовремя прикусываю язык.
Услужливо вытянувшийся солдатик в парадной форме и прилизанных усиках склоняется в поклоне:
— Господа желают откушать?
— Легкую закуску нам и графинчик беленькой… Быстро! И ни-ни-ни!.. — Капитан мягко подхватывает меня под руку, усаживая за отдельный столик. — До обеда далеко, а знакомство необходимо закрепить, господин поручик! Прошу вас!
Через минуту стол обрастает яствами, словно сказочная скатерть-самобранка. С утра у меня во рту ни маковой росинки, так как все пироги Маланьи съедены минувшей ночью… А посему…
— За победу русского оружия, господин поручик! — Толстяк торжественно подымает рюмку.
Холодная водка обжигает горло.
Что-то не нравится мне в этом капитане. Уплетая за обе щеки и слушая его невинную трескотню, я так и не могу понять, в чем же тут дело. Ну,
