услышанного. Офицер, смертью своей доказавший, что понятие «достоинство» — для него не пустой звук. Он.
Усталые, пыльные лица людей вокруг. Что из последних сил держатся в седлах, а заботятся в первую очередь о лошадях, и уж потом — о себе. Целые экипажи, упрямо уходящие в пучину вместе со своими кораблями, не спуская Андреевского полотнища… Слово «честь» которыми употребляется отнюдь не в ироничном контексте. Они.
Огромный, неповоротливый колосс на покрытых расползающейся сеточкой ногах. Искривляющиеся змейки трещин уже тянутся по голеням вверх, к мускулистому торсу. Колосс, символизирующий гигантское государство. Я могу остановить его разрушение. Не знаю как, но могу… Могу попытаться. Оно.
Будет ли все это у меня там, откуда я? В родной эпохе? Нет.
Что ж… Вот ты все и сказал, Вячеслав. Ответил себе и им на все вопросы. Я готов. Правильный ли это выбор? Он сделан честно… Мне ближе находиться здесь.
— Он остается.
— Так тому и быть…
Я бы зажмурился, если бы смог. Но…
Крики и надрывное ржание лошадей. Гул артиллерийской канонады и частый ружейный треск… Разбавленный швейными машинками пулеметного огня. Мозг едва не взрывается, впустив в пробуждающееся сознание этот хаос звуков.
Я лежу… На животе, на чем-то теплом и методично дергающемся, больно отдающем по всему телу… Часто-часто ударяясь лицом в упругое и мокрое… Скорый топот внизу не оставляет сомнений: подо мной лошадь… Жанна?
С трудом открываю глаза — кромешная тьма… Кто-то крепко удерживает меня за ремень, не давая скатиться и упасть… Я перекинут через скачущую лошадь… Кем?
— Едрить, макаки недорезанные!.. Ух, я вам!.. Давай же, гони, родимая!.. — Всадник сжимает ногами бока с такой силой, что несчастное животное подскакивает от боли, прибавляя в галопе. — Ай, не успеем…
Выстрелы совсем рядом… Громкий свист заглушает невнятные вопли… Среди которых с ужасом разбираю, холодея: «…Банзай!..»
Лошадь подымается на дыбы, задыхаясь и хрипя. Резко меняя направление хода. Свист совсем рядом с головой… Еще один! Еще!.. Сейчас, вот сейчас, попадут…
Куда же ты меня завез, эй!.. Кто там, сверху?.. Пытаюсь обратиться к нему хоть как-то, но вместо слов выходит слабый стон… Заглушаемый шумом вокруг.
Человек, что надо мной, пригибается к конской шее так низко, что я слышу его прерывистое дыхание с громким присвистом. Сквозь которое, или мне кажется, или едва слышно, но пробивается, в такт стуку копыт, часто-часто повторяемое: «…Ать… ать… скакать!.. спасать…»
Шум позади отдаляется, сливаясь с общей картиной боя. Долго я был в отключке? Сколько времени прошло? Это уже Мукден или все та же деревня? Откуда японцы так близко, и в чьей власти я сейчас нахожусь? И… Жив ли Мищенко? Медленно возвращающаяся память выкидывает последнее виденное: склонившийся над картой генерал, яркий разрыв совсем поблизости… Нет ответов на эти вопросы… Кстати, а я? Я что, ранен?..
Мы быстро удаляемся от общей заварухи. Членораздельная речь сверху заставляет меня навострить уши:
— Дернул… Черт… Обуза… Эта!.. Бросить надо было к… — вполголоса бормочет тот, что меня везет.
Эй?..
Наконец, собравшись с силами, я выдавливаю из себя так громко, насколько могу:
— Кто таков?..
Тот ощутимо вздрагивает, моментально реагируя:
— Ваше благородие, живы?!.
— Мертв… — в очередной раз больно ткнувшись мордой в лошадиный бок, бормочу я. — Сам кто?.. Куда везешь?
Судя по «благородию», мой похититель из рядовых!
— Младший урядник Третьего Донского полка, ваше благородие…
За нами что, погоня? Этот странный разговор мог бы даже меня позабавить при иных, более мирных обстоятельствах. Действительно, лежа на спине лошади пластом, поддерживаемый за ремень поручик обращается к фиг знает кому… Ну, донскому уряднику, и что с того? Куда скачем-то? А?
Дублирую эти интересные мысли вслух, аккурат в лошадиные ребра. Слабым голосом доводя их суть до собеседника сквозь заикания от немилосердной тряски. Наконец, напрягшись, выдавливаю из себя громко, как могу:
— А ну, стой!..
Урядник подчиняется, осаживая коня.
Шатает и штормит… Понимаю это в ту же секунду, как только оказываюсь ногами на земле… Третья контузия, мать твою!.. Да сколько же можно!.. От первых двух оправиться не могу, в ушах шумит при смене погоды… Еще одна!.. Эй, там?!.
