скользнула по лбу, – или Грид, не говоря уже о Базальде.
– И дальше так будет, пока тебя не примут в семью. – Маг с сожалением убрал руку от выреза Любиного платья и потянулся к кубку с вином. – Миральду в принципе строго запрещены близкие контакты с непроверенными людьми, а пьет и ест он только в королевской трапезной. – Герцог сделал смачный глоток, породивший у собеседницы аналогичное желание выпить. – Все, вплоть до одежды, лично обследуется магом. Да и зелье не такое простое, чтобы ты могла легко и быстро его подлить. Вина? – Он протянул Любе кубок.
– Давайте. – Пряный хмель слегка опьянил ее. Вино – и на голодный желудок.
– Нет, ближайшая возможность представится не раньше первой брачной ночи, – продолжил «наставник» поучительную тираду. – Только тогда вас оставят наедине. И вот в спальне… после консумации брака… – Фирменная ехидная ухмылочка сопровождала слова.
Люба возмущенно вскинула взгляд поверх кубка, сдавленно закашлявшись.
– Или перед, тут как выкрутишься, – иронично закончил маг издевательство и отпустил наконец пленницу восвояси.
Разочарованный сорвавшимися переговорами, Кордаван ходил еще более хмурый, чем обычно, отчего приобрел новую кличку – Кислый Ворон. От выражения клювоносого лица так и сводило скулы, будто Люба ранетку недозрелую погрызла. Видеться с Миральдом у нее не получалось, зато тетушка хлопотала как настоящая квочка. Именно по ее настоянию Любане сегодня предстояло посетить очередной великосветский пикник, где собирались сливки сливок высшего общества. Судя по среднему возрасту присутствовавших, они давно прошли стадию сметаны и могли гордо именоваться маслом. Ну или творогом, в зависимости от того, у кого как личная жизнь сложилась. Впрочем, лжепринцессе было все равно, лишь бы для пользы дела.
– Видишь ту леди в темно-фиолетовом? – инструктировала Друзэлла, указав на статную даму с высокой белоснежной прической. – Это бывшая фаворитка короля, с ней поаккуратнее.
– Почему? – недоумевала Люба. – Бывшая – не настоящая, к тому же, насколько я слышала, таких у него половина королевства.
– Потому что эта родила ему сына, более того, он его признал, правда, разумеется, без права наследования. Она очень влиятельна и злопамятна, – сказала не менее влиятельная и злопамятная собеседница. – Насколько я помню, она дальняя родственница твоего опекуна.
– Да? – Люба удивилась самому наличию у герцога каких-либо человеческих признаков вроде родственников. Он ей казался этаким воплощением пороков и аномалий. Хотя одно другого не исключает. – Он ничего не говорил мне о своей семье.
– Странно, – насторожилась графиня, – у них близкие отношения, все-таки единственная родня.
– Не сказал – и ладно, – махнула рукой лжепринцесса. – Надо будет – познакомит.
– А вот это ты зря. – Знатная дама неодобрительно покачала головой. – Как будущая королева, ты не должна упускать из внимания ни одной мелочи. Поверь моему опыту: стоит пустить что-то на самотек, потом последствия замучаешься разгребать! Ты теперь не беглянка, не скромная ткачиха, а наследница королевского рода!
Произнесено это было таким тоном, что даже флегматично настроенную попаданку проняло. Она выпрямила спину, приподняла подбородок и… мысленно фыркнула.
«Нет, балда, это не твой мир, не твое место и не твоя жизнь! Эх, скорее бы уже все закончилось, а то с утра как-то муторно на душе. Неспокойно, будто чует попа неприятности. Ждара куда-то укатила, оставила на целых два дня одну. Родственница еще эта объявилась… неоговоренная».
– Мне что-то нехорошо, пойдемте в тенек, – попросила она королевскую тетку.
Солнце сегодня разошлось не на шутку, от всей своей широкой души согревая мир.
– Пойдем, дорогая. – Дама взяла под ручку свою подопечную. – Кстати, чтобы без компаньонки приезжала в первый и последний раз.
Нравоучительный тон разбивался о легкий гул, охвативший блондинистую голову. Она и без того знала, что нарушает правила, но поскольку сам король назначил Друзэллу в наставницы, то наличие леди на приеме вполне сглаживало ситуацию. В конце концов, именно она настаивала на обязательном присутствии в этом балагане престарелых куриц. Была бы Любина воля – сидела бы она сейчас дома и стригла нитки для Моне.
Ей настолько понравилось ткать, что она решила штраф за полученные ранее повреждения взять с мага натурой, то есть ткацким станком. Накупила шерстяных ниток и теперь резала их семисантиметровыми кусочками для будущего панно в стиле любимого импрессиониста. Иногда, потому как времени катастрофически не хватало, а вдохновение терзало. «Утро на Сене в Живерни» – одна из любимых картин, которую она планировала воплотить в нитках. Люба вообще любила воду во всех ее проявлениях, в том числе и на полотнах.
Опустившись на скамеечку, попаданка откинулась на спинку, чувствуя, что головокружение не желает отступать, более того, усиливается.
Вскоре ей стало настолько плохо, что она даже не заметила, как телепортационный вихрь закрутил тело, а после выплюнул на каменные плиты пола. Не успев ничего сообразить, Люба почувствовала, как ее больно хватают за волосы, раскрывают пальцами рот и засовывают туда кляп. Автоматически она попыталась отбиться, но вторая рука похитителя сдавила шею, окончательно перекрыв доступ кислорода. Вот тогда Люба испугалась по-настоящему и распахнула зажмуренные глаза. На нее смотрела молодая и, соответственно, более темноволосая версия Базальда с той лишь разницей, что глаза были зеленого цвета, а губы – полнее. Сейчас они растягивались в настолько отвратительной улыбке, что впору ее назвать оскалом похотливого койота или чем- то вроде этого.
– Привет! – Он улыбнулся еще шире, и для Любы начался кошмар.
