в терминологии и вообще всячески отрывалась на почве философских измышлений. В конце концов таинственная дама исчезнет еще до боя курантов, так и оставив всех в неведении относительно скрывающейся под маской личности.
Ворон, то ли в силу вечной занятости, то ли оттого, что просто не хотел играть в бирюльки, ограничился строгим черным костюмом с белоснежной рубашкой. Черная маска подчеркивала его птичий профиль. Он, как и следовало ожидать, зорко наблюдал за «Грэзиэной», ограничивая их общение с принцем до минимума. Более того, попытался поговорить, чуть не спалив всю контору.
– Вы сегодня как никогда прелестны, – твердой рукой он вел замаскированную Ждару в томной вариации вальса. К слову сказать, танцы на маскараде отличались большей энергичностью и изрядной долей фривольности. – Я вижу, вам стало значительно лучше.
– Благодарю за комплимент. – Компаньонка догадывалась, что главмаг ничего не упустил из виду и уж тем более не купился на официальную легенду отъезда. – Да, я прекрасно себя чувствую. То было сезонное недомогание, усиленное волнением от придворной жизни.
– Неужели? – Он пытливо всматривался в синеву девичьих глаз и не понимал, что не так. На всякий случай проверил ауру – все чисто. Тогда откуда странное чувство, что чего-то не хватает?
– Да, весной у меня такое бывает – тоска по родителям. – Ждара вовремя вспомнила нужные даты и притянула их в причинно-следственную цепочку.
– Даже так. – Он сочувственно посмотрел ей в глаза и вновь ощутил подвох.
Не было в них той изюминки, что так привлекала его. Необъяснимая тяга к принцессе с самого начала знакомства неимоверно его раздражала. Он старался всячески это игнорировать, вел себя жестче, чем обычно, для противовеса. Зато сейчас, когда эта изюминка испарилась, Корд почувствовал тянущую пустоту в центре груди.
– Вы изменились, – задумчиво выдал маг.
– Есть немного, – осторожно ответила «Грэзи».
– Впрочем, ладно. – Он тряхнул головой, сосредотачиваясь на текущих делах. – С принцем танцевать не больше трех раз, один уже был.
Корд ожидал, что принцесса, как обычно, парирует его высказывание чем-то вроде: «какая щедрость, в прошлый раз только один дозволили», но она промолчала, лишь кивнула головой. Странно… И тут он краем глаза уловил подозрительный восторг на лице принца. Тот с восхищением взирал на нетривиально одетую девушку. Маг успел оценить и смелость наряда, и эпатажные аксессуары, даже услышал жаркие обсуждения ее интеллекта и безнравственности. О первом качестве говорили мужчины, о втором – женщины. Проводив принцессу к опекуну, Корд откланялся и поспешил лично оценить прелестницу.
– Позвольте пригласить. – Он протянул руку и слегка наклонил голову. Разница в росте позволяла одновременно соблюсти этикет и смотреть в глаза, не выворачивая шею.
– Позвольте отказать. – Люба дрогнула под пронзительным прицелом агатовых глаз.
– Что ж так?
Янтарные очи сверкали в прорезях изящной маски, губы, возмутительно алые, так и притягивали взгляд.
– Я немного устала, хотелось бы попить, – абсолютно на автомате Люба обвила кистью подставленный локоть и очнулась только на полпути к столу.
– Подозреваю, вы сегодня бессчетное количество раз отвечали на один и тот же вопрос, но не могу не спросить. – Он учтиво посадил даму в кресло, взял два бокала с соком и пристроился по соседству. – Что означает сей дивный наряд?
Люба сделала несколько глотков, прежде чем ответить:
– А как вы сами считаете?
– Дайте подумать, – оценивающим взглядом он прошелся по алой розе на шее, обнаженным ключицам, спустился к лифу и завис. – День и ночь?
– В том числе, – подбодрила незнакомка, поправляя на плече слегка сползшее кружево.
– Свет и тьма? Извечная борьба? – Он стянул перчатки и протянул руку. – Позвольте?
Немного поколебавшись, она вложила в его ладонь свои пальчики. Кожа на внутренней стороне кисти у обоих была грубовата: ее – от ткачества, его – от занятий фехтованием и верховой езды.
– Оригинально. – Большим пальцем главный маг погладил оголенную кожу, не спрятанную под митенками, прошелся по яркому покрытию ногтей.
Неожиданно для себя Люба вздрогнула, судорожно выдернула руку, нервно сжала подол юбки. Да, она испугалась. Нет, не от отвращения. И это было куда хуже, чем посттравматический синдром. Опаснее так точно. Кое-как взяв себя в руки, она продолжила философскую беседу.
– То, что вы обозначили, – лишь частности, мыслите шире. – Люба вновь глотнула соку. – Даю подсказку: без ночи нет дня, без тьмы нет света, без зла мы не узнаем, что такое добро.
– Вы говорите, как мой учитель по основам мироздания. – За усмешкой маг попытался скрыть безмерное удивление. Всем. Своей реакцией на невинное прикосновение и ее зрелыми, недетскими высказываниями. И за каким гмыром она решила впихнуть философию в бальное платье?
– Что еще говорил ваш учитель? – Она слегка обиделась на его мимику, но не подала виду.
