подала ее готу. Рандвер еще раз, уже вплотную, окунулся в два коричневых лукавых омута, принял напиток. Не отводя взора от глаз Лебеди, медленно выпил терпко-сладкий дар киярских виноградников. То ли хмель, то ли неизведанное ранее чувство ударило королевичу в голову, и Рандвер неожиданно для русов и самого себя обнял вдруг свободной рукой шею Лебеди и крепко поцеловал ее в губы. Все присутствующие ахнули!
– С первым поцелуем, сестра! – не растерялся Златогор. – Вот и сняли с тебя покров невинности!!
Немая пауза сменилась смехом. Лебедь покраснела не менее гостя. Рандвер протянул было ей кубок обратно, но девушка мягко отстранила его рукой:
– Это тебе! На память…
Она повернулась к дворцу, знаком предложила готу следовать рядом и направилась к накрытым в глубине двора столам.
Верен неслышно подошел к Бусу:
– Да, княже! Кабы не за старика, а за сыночка его сестру отдавал, привязал бы ты сокола крепко.
– Сам вижу. Будем молить Триглава, чтоб Германарех долго на этом свете не задержался. Тогда можно будет Рандвера и на трон подсадить, и вторую свадьбу для Лебеди сыграть. А пока… пусть все идет, как идет! Усиль охрану на всякий случай, Верен, и идем заздравные чаши поднимать. И следить хорошенько – не сотворили б чего голубки в стенах Русграда! Чую, у обоих у них кровушка-то взыграла. Не вышло б беды теперь нежданной!
Кортеж готов покинул столицу Русколани лишь на четвертый день. Рандвер и Лебедь ехали верхом рядом друг с другом во главе сотни. Князь Белояр пристально-тревожно смотрел им вслед с верха воротной башни…
Глава 50
В первую ночевку Лебедь долго не могла уснуть. Порывистый ветер сотрясал небольшой шатер, тревожил язычок единственного светильника, шуршал сухой травой. Поблизости колыхалось пламя костра стражи, бросая на стены неяркие отблески и смутные тени людей. Неподалеку паслись лошади, жеребцы то и дело пытались сцепиться друг с другом из-за желающей близости кобылицы. Служанка-мордвинка клубочком свернулась у входа и сладно посвистывала носом, видя уже не первый сон. Невеста с завистью посмотрела на нее, встала, откинула полог и ступила наружу.
Сидевшие рядом с шатром дежурные готы вскочили, брякнув железом доспехов. Лебедь повелительным жестом разрешила им вновь сесть, пошла к костру. Возле него на корточках сидел Рандвер, подбрасывал сухие будылья бурьяна и бездумно смотрел на пламя. Словно увидев девушку затылком, повернулся, едва заметно улыбнулся и произнес:
– Не спится, княжна? Не привыкла ночевать в степи?
– Не привыкла…
– Ничего. Таврия недалеко. Еще пара ночевок, и встретишься с отцом.
– Пара?..
Девушка невольно закусила губу, чтобы не сорвалось то, что просилось на язык: «Лучше б их было как можно больше!» Вместо этого присела на корточки рядом с костром. Рандвер стремительно поднялся на ноги и принес седло:
– Садись, королева готов! Теперь ты будешь повелевать всеми нами!
– И тобою тоже?
Собеседник опустил голову. Лебедь не могла видеть выражения его лица, но словно почувствовала, как забилось сердце гота, как жар бросился в лицо.
– Я всегда буду готов выполнить любое твое приказание, королева!
– Не называй меня больше так, Рандвер. Лучше просто по имени.
И тут парня словно прорвало. Он вскинул горящие глаза и зашептал:
– Я не смогу этого делать, милая! Я не смогу видеть тебя рядом с отцом и делать вид, что мне это легко!! Зачем он послал меня за тобой, а не кого-то иного?!! Когда-нибудь я сорвусь и убью его или себя!!
– Что с тобой случилось, Рандвер?
– Разве ты не видишь? Я люблю тебя, люблю с первого взгляда, с первой минуты, как увидел тебя там, на княжьем дворе! Ты, словно игла, вошла в мое сердце. И жжешь его теперь и днем, и ночью! Скорее бы доехать до отца, передать тебя и отбыть либо на север к норманнам, либо во Фракию! Я был трижды ранен, но боль плоти ничто по сравнению с этой болью!!!
Лебедь не нашлась сразу, что ответить на это страстное признание. Она лишь прижала ладони к запылавшим щекам и низко опустила голову. Рандвер какое-то время смотрел на нее, затем вскочил на ноги, добежал до ближайшего коня, прыгнул на его свободную от упряжи спину и полетел в темноту.
«Боже мой, Бус! Что ты со мною делаешь? Почему я должна терпеть старика, а не отдать свое тело этому милому человеку? О, Свентовит! Помоги мне пережить все это!!!»
Она подождала еще довольно долго, но Рандвер не вернулся. Лепешки кизяка догорели, охрана не осмелилась приблизиться и продлить жизнь огня. Прохлада месяца венича объяла плечи Лебеди. Сгорбившись, она поднялась на ноги, вернулась в шатер и легла под тонкую кошму-покрывало. Незаметно сон все же смежил ее веки.
