До самой Таврии сын Германареха избегал приближаться к сестре Буса Белояра. Лишь когда сотня въехала в большой военный лагерь, когда зажелтели громады королевских шатров, когда навстречу невесте выехала почетная охрана во главе с Бикки, сват вновь приблизился к невесте.
– Прощай, Лебедь! – негромко произнес Рандвер.
– Не надо… – попыталась протестовать Лебедь, но молодой гот прервал ее:
– Молчи! Бикки уже близко. А это верный пес своего хозяина. Не нужно, чтобы он хоть что-то заподозрил!
Ярл действительно был в каких-то трех десятках локтей. Остановив коня, он низко поклонился в седле, бросил долгий изучающий взгляд на невесту и пристроил своего коня рядом с ее. Какое-то время все трое ехали молча. Неожиданно Бикки вымолвил:
– Клянусь Одином, для готов было б только счастьем, если бы это украшение досталось тебе, Рандвер, а не королю!!
– Ты что, пьян?
– Нет! Не бойся, этого больше никто не услышит. Но мои уста говорят сейчас правду, и ты это знаешь! Вы бы подарили готам прекрасных наследников- правителей. А для Германареха этот цветок послужит лишь очередной ночной забавой!
Лебедь не выдержала, слезы побежали по ее щекам. Заметив это, Рандвер зло крикнул:
– Пошел вон со своими советами!!! Ни я, ни она в них не нуждаемся!!
Многоопытный Бикки понимающе прищурил глаза и более ничего не произнес до самого королевского шатра. Когда кони остановились перед вышедшим на свежий воздух королем, Рандвер первым покинул седло, помог встать на землю Лебеди и за руку подвел ее к отцу:
– Я выполнил твой приказ, великий король!
Невеста подняла глаза на жениха. Перед нею стоял высокий крепкий сухой мужчина с испещренным морщинами лицом. Неожиданно живые и сочные глаза с удовольствием бегали вверх-вниз, изучая женское тело. Наконец, Германарех протянул правую руку и взял Лебедь за запястье:
– Идем! Свадебный пир будет вечером. Пока отдохни с дороги.
Он завел будущую жену внутрь богато украшенного шатра, достал из небольшого сундука ожерелье из изумрудов, оправленных в золото, и произнес:
– Это мой тебе подарок к свадьбе, дорогая! Его когда-то носила жена императора Трояна. Позволь, я надену?
Король положил руки на плечи девушки, несколько секунд помедлил, вдыхая запах ее волос. Неспешно обнажил белые плечи. Лебедь стояла, потупясь, дрожь от прикосновения прохладных старческих ладоней била ее. Король же принял это за начало пробуждающейся страсти. Резким рывком он обнажил Лебедь до пояса, припал губами к плечу, запечатлев на нем долгий поцелуй. Чувствуя, как страсть овладевает и его телом, подхватил девушку на руки, донес до ложа и бросил на пышную широкую постель. Опытные руки завершили раздевание Лебеди, потом самого хозяина, принялись жадно гулять по женскому телу. Прелюдия была короткой, Германарех победно покорил распятую жену и сладостно нарушил ее девственность. Вскрик боли прозвучал для него нотой торжества достигнутого, наконец, желания!..
Глава 51
Князь Белояр вышел на двор с необычайно хмурым лицом. Ближние бояре понимали его: в этот день союзные князья решали: держать ли еще свои полки в окрестностях Русграда или уже можно спокойно расходиться по родным градам, лесам и полянам. Первым окликнул великого князя Русколани его брат Златогор:
– Не заболел, Бус? На тебе что-то совсем лица нет.
Князь словно запнулся. Невидящим взглядом он окинул брата, потом очнулся и увлек того на массивную скамью-бревно:
– Послушай меня, Златогор, и сам рассуди, верно ли я мыслю? Мне только что приснился странный утренний сон… Словно и не сон, а явь, которую я наблюдаю со стороны и никак не могу изменить.
– Рассказывай!
Бус набрал полные легкие, словно собираясь нырнуть в темную глубь омута, и начал:
– Всю ночь сновидений не было, спал, словно сраженный на поле брани. Затем вдруг сердце словно куда-то провалилось. Не хватало воздуха, но вздохнуть не было сил. И тут…
Он замолчал, словно вновь уносясь в недавнее видение, потом продолжил:
– …Откуда-то вдруг надвинулась темная туча, извергающая молнии. Она швыряла их неустанно, все сильнее наваливаясь на меня. А между молний… метался лебедь! Жалобно кричал и обессиленно махал крыльями. Потом вдруг начал пытаться увернуться от огненных стрел, словно чайка, и… В этом месте я проснулся, весь в поту. Никогда еще сердце мое так не билось…
Брат глянул на брата. Златогор свел густые брови, гладил ладонью обритую голову и молчал. Потом тихо вымолвил:
– Ты думаешь, случилась беда с нашей сестрой?
– Не знаю! Но то, что сон был вещий, – не сомневаюсь. Сегодня буду просить князей задержаться еще на Непре седьмицы три-четыре. Неспокойно у меня на душе!
Златогор положил тяжелую руку на плечо Буса:
