— То, что держит тебя в этом мире и тянет обратно, — пояснил некромант. — Я бы тоже не стал пользоваться якорем. Я бы не смог рисковать жизнью любимого человека.
— Сколько пафоса, — фыркнул блондин, но Инист проигнорировал его.
— Могу тоже поискать для вас способы возврата, если освободите меня от компании Брорда.
— Ну уж нет. Твою помощь приму безвозмездно. А вы побудете у меня на побегушках, пока я не увижу, что вы стали если уж не друзьями, то хотя бы хорошими приятелями.
— Это невозможно. Кто в здравом уме захочет иметь некроманта в друзьях! — воскликнул маг. — Тем более он весьма открыто демонстрирует чувства к моей сестре.
— Что в этом плохого? — На самом деле Мёрке не нужен был ответ. Брорд — хороший парень, разве что слишком дальновидный.
— Вы уж меня простите, госпожа преподаватель, но вы прекрасно знаете, что век некроманта недолог. А я не хочу видеть сестренку в трауре, когда Инист… — юноша запнулся.
— Стану личем? — ухмыльнулся некромант.
— Именно. Не нужно Арэсте такой судьбы, — строго предостерег маг.
— Может, дашь ей самой решить? — вмешалась Мёрке.
— Она уже решила. Сестра любит этого трупоеда, и я не могу достучаться до нее. А Инист конченый эгоист.
— Это я эгоист? Я три года не отвечал на ее чувства и не меньше твоего пытался втолковать ей суровую правду, — вздохнул некромант.
— Вот как? Выходит, это твоя сестра осаждает адепта смерти? — удивилась Мёрке, и Брорд недовольно застонал.
— Это все чертов ореол загадочности и его кислая мрачная рожа. Вот и весь секрет влюбленного женского сердца!
Преподавательница в голос рассмеялась, и молодые люди тоже разразились смехом. Студенты сложили учебники на столе и попрощались с Мёрке. Натт некоторое время прислушивалась к их громким голосам на лестнице и со спокойной душой принялась за поиски информации.
Она замерла над раскрытой книгой по призрачным мирам. Любить некроманта — уже подвиг. Фирс сказал, что любит. Последний раз она видела его на приветственной церемонии. Преподаватели и деканы не хотели превращать ее в траур, но настроение у прибывших было и без того подавленным. Все знали про реквием и этерна сомниа своих однокурсников, друзей и преподавателей. Никто не говорил этого вслух, но мало кто верил в их пробуждение.
Деканы представили новых и старых преподавателей, объявили о нескольких назначениях. Фирс Хассел заступил на должность помощника магистра геммологии. Пальцы Фирса были туго перебинтованы, и он не без болезненной гримасы пожал руку Эмену Стольту. Декан стихийников ответил ему такой же кривой улыбкой. Ни для кого не было секретом, что южанина не жаловали на факультете, но он мастерски уходил от наказаний и дисциплинарных взысканий.
Мёрке было интересно, почему он так и не обратился к целителям. Очевидно, не хотел лишних вопросов, ведь тогда пришлось бы рассказать о подробностях той ночи и заклинании, которое Мёрке опробовала на нем. Как ни крути, Хассела она не только покалечила, но и унизила. Он скользнул взглядом по толпе, задержал его на лице некромантки, а затем уставился себе под ноги.
Последним к студентам обращался Синд Форсворд. Кто-то из присутствующих помнил его еще некромантом и с удивлением смотрел на изуродованный белесый глаз. По залу прошелся взбудораженный шепот. Многие знали о прегрешениях Форсворда в прошлом и об искуплении в Скъерзилдене. Одни с интересом слушали инквизитора, другие же питали к нему страх и недоверие. Но Мёрке знала, что пройдет совсем немного времени, и каждый сомневающийся изменит свое мнение и проникнется к Синду, так же как это сделала она много лет назад. Под его присмотром тьма больше не навредит невинным ребятам.
Книги так и не дали дельных советов по благополучному возвращению из потусторонних миров. Даже якорь не был эффективным способом зацепиться за реальность. Вся перелопаченная литература изобиловала сослагательным наклонением. «Если ваша сила воли и тяга к жизни будет достаточна крепка, то вы, вероятно, вернетесь, если только…» От количества «если» на один абзац рябило в глазах, и Натт злобно отбросила очередной бесполезный фолиант. Время уходило, а она не продвинулась ни на шаг. Даже не начала конструировать макет проклятого мира из своих воспоминаний. Призрачный Дорнфьол, в котором были заперты души студентов и преподавателей, внешне не отличался от реального места. Однако стоило Мёрке попытаться воссоздать его в памяти, как все покрывалось густым непроницаемым туманом забвения. Демон не хотел упрощать ей задачу и явно был недоволен ее догадками касательно старого парка развлечений. Если так пойдет и дальше, то придется идти к Фирсу на поклон и просить его покопаться у себя в голове. От этой мысли начинало сводить зубы и выкручивать желудок. Но жизни людей важнее глупой гордости и обид.
Синд Форсворд подсуетился гораздо раньше и уже на следующий день привел стихийника в аудиторию к ничего не подозревающей Мёрке. Она заполняла журналы посещений и готовила конспекты завтрашних лекций. Аспирант Роннд и Янта возились в лаборатории, подготавливая бальзамическую жидкость, и из комнаты доносилось еле сдерживаемое хихиканье. Фирс Хассел хмуро разглядывал некромантку, держа в руках полую жемчужную сферу. У Натт защемило сердце, когда она увидела грязные необработанные повязки на его пальцах, но внутренний голос мгновенно оживился и снова начал травить сознание ненавистью к влюбленному Хасселу.
— Господин Хассел скромно предложил свою помощь в нашем деле, — пояснил Синд, и Мёрке едва не хмыкнула от такого вежливого обращения к
