Натт была без сознания, и стихийник испуганно прислушивался к ее неровному дыханию. Она была мертвенно-бледной, а на шее появились яркие синяки, похожие на следы чьих-то пальцев. Хассел оторвал полоску ткани от своего плаща и перевязал голову Натт. Мысленно он нагревал воздух вокруг Мёрке и раздумывал, как им поскорее добраться до академии. Ему едва ли хватит сил пронести ее даже полпути. Маг неуверенно покосился на кнут для призыва Виллмы. Натт еще не успела показать ему перерожденного барса, и Фирс неуверенно снял артефакт с пояса некромантки и провел указательным пальцем по переливающейся надписи с именем бывшей подруги. Он никогда не призывал духов и даже не знал, как это правильно делается. Юноша размотал кнут, глубоко вздохнул и с надеждой обратился к почившей любимице:
— Виллма, помоги, мы должны спасти Мёрке. Я не справлюсь один, — маг хлестнул плетью по воздуху и зажмурился, надеясь лишь на чудо.
Фирс Хассел открыл глаза, только когда почувствовал, как кто-то холодный прижался к его лбу. Призрачный барс, объятый синими и фиолетовыми всполохами, ласково смотрел на бывшего хозяина.
— Виллма… как же я рад, — Фирс потянулся искусственной рукой к кошке и запустил пальцы в густой мех. — Отвезешь нас в Тэнгляйх?
Барс лег на каменный пол, и Фирс забрался ему на спину, прижимая к себе Натт. Виллма мягко и быстро помчалась в сторону академии, оставляя позади мрачную горную гряду и черные, похожие на змей ручьи, вытекающие из Иннсо Тод.
Хассел чувствовал, как повязка на затылке Натт пропиталась теплой липкой кровью. Он нервничал и пытливо смотрел вперед в надежде поскорее увидеть башни замка. Целых десять лет Мёрке подарила именно ему. А сколько у нее их теперь осталось? Годы, месяцы, недели? Он не сможет без Натт ни в этой жизни, ни в последующих. Интересно, сможет ли она когда-нибудь принять его эгоистичный выбор? Он крепче прижал Мёрке и коснулся губами ее лба. Как же ему хотелось повернуть время вспять и не оттолкнуть ее тогда, после поездки в Рискланд и тонны съеденного мороженого. Как он мог променять ее на бестолковых и жестоких дружков-сокурсников? Лучше бы все смеялись над ним и издевались из-за дружбы с некроманткой, но тогда Мёрке была бы только его, а демон не осмелился бы ей навредить. Кто знает, может, и Квелд остался бы в живых. За все нужно однажды платить — и за глупость, и за грубость.
— Ничего страшного. Ушиб не сильный, но швы все равно пришлось наложить, — констатировала целительница, когда Мёрке пришла в себя к вечеру того же дня.
Натт осторожно ощупала свой затылок.
— Пришлось сбрить немного волос, — извиняющимся голосом добавила работница лазарета.
— Мёрке! — Фирс влетел в палату в сопровождении мрачного инквизитора.
— Я вас последний раз предупреждаю: снова устроите сцену, вылетите отсюда оба. И я не посмотрю на вашу устрашающую метку на руке, господин Форсворд. В больничном крыле должен быть покой и тишина. Я буду за дверью, если эти двое начнут ругаться, позовите меня, — обратилась целительница уже к Натт и покинула палату.
— С глазами у тебя беда, — изрек стихийник и протянул руку к Натт. Склеры были полностью залиты кровью.
— Рассказывай, кто тебя так? — сухо бросил Синд.
— Да я и не поняла толком. Очень уж быстро все случилось. Кто-то схватил меня за ноги и утащил под воду, а потом начал душить. Я не видела ничего: было слишком темно и мутно, — Мёрке терла виски.
— Это не наш демон? — продолжал допрос Синд.
— Не уверена. Хотя… Точно нет. Может, заблудший дух из Иннсо Тод. Он сказал очень странную фразу: «Он мой! Его тепло только мое!» Понятие не имею, о ком это.
— Должно быть, ему не понравилось, что мы взяли кусок кровавого нефрита. Видимо, кто-то из духов ревностно к нему относился, — предположил Хассел.
— Может, — неуверенно согласилась Мёрке, но спорить у нее не было сил. — Отведи меня домой. Не хочу провести ночь тут, — попросила Натт.
Фирс протянул ей здоровую руку и помог встать.
— Тебе не следовало брать ее с собой, — процедил Форсворд, оглядывал бледную подругу.
— Да понял я уже, — сказал стихийник и выдержал строгий взгляд инквизитора.
— Вообще-то я могу и сама решать, куда и с кем мне ходить. Надоели уже. Я не хрустальная и не рассыплюсь у вас на глазах, — недовольно проворчала Натт и тут же пожалела, что повысила голос. Мигрень вернулась с новой силой.
— Вот тебе и свидание, — печально вздохнул Хассел, когда они с трудом взобрались по винтовой лестнице на башню.
— Ну, ты старался, — приободрила его Мёрке и ласково улыбнулась. — Кстати, что было в том пластиковом контейнере?
— Да сейчас придем и съедим.
— Отлично, я голодная, как вурдалак, — призналась Натт.
— Тогда ты не наешься. Там всего лишь бутерброды. Я же не знал, что наша экспедиция кончится вот так. Но если хочешь, я сбегаю до кухни и принесу еще чего-нибудь, — предложил стихийник. Но Натт отрицательно помотала головой и снова поморщилась от боли.
